|
Нарисованная на стене дверь подёрнулась дымкой, потекла, и из замковой сокровищницы выбрался капитан стражи. Марго погрозил на прощание джинну кулаком, вернул ему печатку с изображением кусающей хвост змеи — символ вечности — и в кабинете Керлика восстановился прежний вид. — Что это было? — Проверял твою сокровищницу на качество охранения, господин. На джиннов надейся, но сам не плошай! — Ох, Марго Марго, — вздохнул чародей. — А что Марго? Старые привычки изжить трудно — был я вором, был я наёмником. Помнится, с голодухи парочку могил разорил и один фамильный склеп… — Клептоман! — рассмеялся Керлик. — Ты, главное, постарайся, чтобы дети ни свои, когда заведёшь, ни мои не приметили, как ты по чужим сокровищницам лазишь. Да не пусти меня по Миру! — С твоим джинном разве с сумой побродишь, господин… — Ну, если только Романда подключить… — маг при упоминании зятя мгновенно погрустнел и напрягся. — Всё слышал? — Да а, — протянул стражник. — Дела а. В политику высокую вляпались, хоть и зарекались. Но, с другой стороны, радуйся, господин! Пророчество то твоё развалилось. — Как же так?! Мы только что подтверждение получили, что Романд трижды змеёныш! — Э нет, господин, — Марго с ногами плюхнулся на диванчик, сонно потянулся. — «Трижды змеёныш» — выражение драконье, а у них с родственными связями ох как сложно и запутанно. У наших высокородных почти так же. — Стражник напрягся, и столик с вином медленно, но верно пополз к капитану. Хорошо быть волшебником… что Керлик наглядно продемонстрировал, одним движением останавливая гулящую мебель и возвращая её на прежнее место. — Помнишь, я сначала оговорился и перевёл ругательство, как бастард. — Какая разница то? — подивился чародей. — Что ублюдок, что бастард — всё одно, незаконнорождённый. — Не одно, — возразил стражник. — Сказывается твоё имя простецкое! — Что?! Моя мать принцессой была… Хоть и заморской, а самой настоящей! — обиделся Керлик. — А имя у тебя крестьянское — ничем от того же Ратика не отличишь. — Меня кормилица нарекала, потому что мать родами померла… — Хорошее у тебя имя, не горячись, господин. Обидеть тоже не хотел! — Марго вздохнул. — Не обидел — ты прав. К тому же, я и сам ублюдок, — чародей кисло улыбнулся. — Продолжай уж. — С удовольствием, — вскочивший было капитан снова развалился бесформенным тюком на диване и опять предпринял попытку умыкнуть вино. — Ублюдок — это незаконный сын матери, кем, как мы думали, и является Романд. Если бы он родился у Имлунда, то есть оказался внебрачным сыном отца, то его можно было назвать бастардом. Впрочем, ты прав — в целом это одно и то же, в пророчество вполне впишется. Но наш мальчик сын правящей особы, причём он единственный ребёнок — с таких клеймо родительского прелюбодеяния смывается. Таких, между прочим, побочными сыновьями зовут, младшими принцами нарекают… А по законам Гулума он и вовсе принц крови без всяких оговорок. — Натяжка. Ты бы ещё меня принцем крови обозвал! — Нет, не натяжка. Будь он сыном Имлунда — да, а в сложившейся ситуации — нет. Абсолютно, стопроцентно — нет! — капитан неожиданно чихнул. Аллергия на волшебство, что ли, сказалась? — Кстати, ты, господин, не бастард и не ублюдок — ты владетель. И вообще, к магам вся эта родовая канитель не слишком то относится. Вы вне человеческих рангов и категорий. — Может быть. Керлик безучастно следил, как бутылка «Синего снега» пикирует на стражника. Марго прав, но также маг отлично понимал, что не ошибается в своих чувствах. |
