– О да! И правильно, доложу я вам. Иначе бы туда хлынули толпы всяких невеж. Но я-то зна-аю такие укромные уголки! Это вино...

Генри, перечитавший массу специальных книг, и впрямь знал о винах почти все. Он продолжал в том же духе, пока не заметил, что сидящая напротив него Элли корчит одну гримасу за другой.

– Что-то случилось, дорогая? – озадаченно спросил он.

– M-м... Нет... С чего ты взял?

– У тебя лицо перекосилось, – объяснил простодушный Генри. – Так о чем это я?..

– О винах. Но, дорогой, – быстро добавила Элли, – по-моему, ты уже полностью исчерпал тему. Не поговорить ли нам о чем-нибудь другом?

– Как скажешь, дорогая! – расцвел тот. – Твои предложения?

Тед с интересом подался вперед.

– А вы, часом, не любитель футбола, а, Генри?

– Часом?! – Генри уставился на него с видом мудрого филина. – Шутите, старина? Да я... Вот кстати, как вам эти истории про наших парней? – Он хитро подмигнул. – Ну, вы же понимаете, о чем я... В присутствии дам без подробностей, само собой...

– О да, – кивнул Тед. – Понимаю, понимаю.

Неловкости Генри не испытывал, но как-то смутно ощущал сгустившуюся вокруг него атмосферу общего порицания. И потому был рад поддержке со стороны Гранта.

– Вы, полагаю, болеете за «Редскинз», Генри? – любезно поинтересовался тот. – И сезонный билет имеете?

Тут следует пояснить, что постоянный билет на все матчи футбольного сезона считается у вашингтонских болельщиков высшим классом, этаким символом престижа. За сезонными билетами гоняются, их ревностно оберегают, и добыть такой можно чуть ли не единственным способом – выпросив у влиятельного друга.

Если Генри и заколебался с ответом, то лишь на несколько секунд.

– Уже нет, – небрежно отмахнулся он. – Времени не хватает, и юношеский задор прошел... О нет, хорошую игру да в компании друзей я и сейчас рад посмотреть. Вот только наши что-то поблекли в последнее время...

– Ваша правда, – оживился Грант. – Сам-то я болею за «Балтимор». Вот это команда так команда! Молодые ребята, азартные. А защитник у них какой! Клянусь, это второй Таркентон. Да он еще и переплюнет Таркентона!

– Ну нет... – Генри замотал головой. Странное дело – голова качалась, как бутон на тонкой ножке, и Генри не в силах был остановить это маятниковое движение. – Таркентона никому не переплюнуть. Он величайший защитник всех времен и народов. Все рекорды побил!

– Так уж и все, – вмешалась Кейт.

Она сидела, упираясь локтями в стол – вопреки всем правилам приличия, мелькнула у Генри туманная мысль, – и опустив подбородок на сплетенные пальцы. Глаза ее вдруг округлились до немыслимых размеров; пронзительный синий взгляд гипнотизировал... Генри даже перестал мотать головой. А глаза тетушки Кейт становились все больше... больше... Странные глаза... странное чувство, будто их синие глубины затягивают... затягивают... смыкаются над головой Генри...

– Именно – все! – безапелляционно заявил он. – Таркентон – великий футболист. Величайший!

– Вы действительно так считаете? – ровным, почти безжизненным тоном спросила тетушка Кейт.

Грант хмыкнул.

– Нечестно играешь, Кейт! Бедняге Генри ведь невдомек, что он ступил на запретную территорию. Видите ли, Генри, дело в том, что Кейт обожает...

–О! – опомнился Генри.

Теперь-то он сообразил, почему Элли снова принялась корчить гримасы.