— Интересно, а где же ее горячо любящий супруг? — снова начал Фрэнк, когда все выбрали себе напитки. Он явно не желал, чтобы разговор об Этель угас. В любом случае о ней было трудно забыть — она все время оставалась на виду, окруженная толпой мужчин.

— Быть может, Брэннингэн неважно себя чувствует, — сказал Гордон, обнимая Мэгги за плечи. Она подняла на него глаза, а потом улыбнулась, как она надеялась, лучшей своей улыбкой из серии «Приди ко мне». Все годится, лишь бы он не смотрел на ту женщину. Гордон на миг оторопел, потом улыбнулся в ответ.

— Ты выдержишь, — пробормотал он так тихо, что поняла его только Мэгги, и прижался губами к ее волосам.

— Что ты имеешь в виду, Гордон? — настаивал Фрэнк. — Тебе известно о старике что-то такое, что не известно мне?

— Не знаю, насколько ты информирован, Фрэнк. Ходят слухи, что у него артрит, пальцы ему не повинуются, он не может больше оперировать. По этой причине он и разъезжает теперь по миру с лекциями. Поговаривают, у него проблемы с деньгами, и он пьет, как сапожник.

Мэгги вслушивалась, и тревога ее росла. Похоже, ее босс затратил немало усилий, чтобы разузнать все о докторе Брэннингэне. До пятницы, когда пришло приглашение, у него, конечно, этой информации не было. Не исключено, что Бренда не напрасно волнуется за брата: может быть, Гордон задумал какой-то акт мести. Не обязательно с применением насилия, но не менее губительный. И жертвой, по-видимому, станет не Этель, а мужчина, похитивший ее у Гордона.

— Тогда я ручаюсь, что этот брак обречен, — заключил Фрэнк. — Женщины вроде нашей блондинки ценят только успех!

Он абсолютно прав, злорадно подумала Мэгги.

— Так, так, — оживился вдруг Фрэнк. — Нам повезло — она идет сюда. Гордону выпал редкий шанс представить ей нас. Почему ты не помашешь ей рукой?

Этель не шла, плыла по залу. Она была, оказывается, совсем миниатюрной, этакая карманная вариация Венеры. Матовая кожа, белокурые волосы, от которых, казалось, исходило сияние. Светлые волосы мягкими волнами окружали ее лицо, создавая прекрасный фон для глаз — огромных, прозрачных и голубых. Почти синих. Самые голубые из голубых лагун посреди белейших песков.

Легко себе представить любого мужчину тонущим в той бездне.

Все следили, как она приближается. Все без исключения, и каждый — со своим собственным выражением на лице. Фрэнк выпучил от восторга глаза. Эдна следила за ней с жадным интересом. Мэгги ревновала, а Гордон напустил на себя подчеркнутое безразличие, что, по мнению Мэгги, лишь выдавало его тревогу. Ее-то он не обманет. Она ощущала, какое напряжение владеет им, по его руке, обнимающей ее плечи.

Фрэнк пробормотал:

— Она идет к нам.

Заметив уголком глаза Гордона, Этель медленно поплыла в их сторону. И виду не подала, что удивлена встречей с ним, хотя, когда она приблизилась, в прекрасных голубых глазах мелькнула тень беспокойства. Словно не была уверена, что ее примут с радостью. Ее неуверенность проявлялась все заметнее. Этель остановилась, слегка нервничая, прямо перед ним.

— Здравствуй, Гордон, — мягко сказала она. — Давно не виделись. Слишком давно, — добавила она мелодичным голосом, в котором сквозило подлинное сожаление.

— Ты великолепно выглядишь, Этель, — отвечал Гордон с непривычным для него теплом. — Не хочешь ли присоединиться к нам и что-нибудь выпить?

Эдна посмотрела на него так, как будто всадила пару кинжалов. Мэгги поймала этот взгляд, но Гордон словно ничего не замечал. Я собственноручно убью его, подумала девушка, взбунтовавшись в душе против босса. Верный кодексу вежливости, восхищенный Фрэнк незамедлительно вскочил на ноги:

— Я принесу вам кресло.