— Хорошо, — кивнул тот. — Я понял.

Указанный Пастухом двор — выход из станции метро «Кузнецкий мост» — был закрыт с трех сторон. Сквозь арки, ведущие с улицы, не прошел бы ни БТР, ни тем более танк. Значит, во дворе могли быть только солдаты.

Но с живой силой, рассчитывал Пастух, они справятся.

Лестница, выводящая из перехода на станцию, почти не была освещена. Боевики остановились. Леденец огляделся.

— Вижу-вижу-вижу, — по привычке пробормотал он.

Он действительно видел: солдаты, оставленные в засаде на станции «Кузнецкий мост», оказались не более опытными, чем их коллеги, охранявшие «Лубянку».

Оглянувшись на Ватикана, Дофина и Бегемота, Леденец прижал палец к губам. Чубчику знак был не нужен — он потерял сознание. Здоровяк ощупал гранатный подсумок. Первый был пуст, во втором покоились две «Ф-1». Обернувшись, Леденец протянул руку.

— Дайте кто-нибудь дымовую гранату, — попросил он.

Дофин смотрел прямо перед собой, взгляд его был туманным, невидящим, отстраненным. Он словно уплыл в далекие дали, не имеющие никакой связи с реальным миром.

Леденец, глядя ему в глаза, слегка тряхнул головой.

— Эй, что с тобой, мужик? Проснись, — и покачал рукой у Дофина перед лицом.

Тот вздрогнул, отступил на шаг и поднял пистолет.

Леденец посерьезнел.

— Эй, Дофин, все в порядке. Все нормально, успокойся. Что с тобой, мужик?

Тот облизнул губы.

— Не подходи ко мне, — предупредил серьезно, с угрозой в голосе.

— Я и не собираюсь, — тихо ответил Леденец.

Бледный Бегемот, внимательно наблюдавший за Дофином, произнес:

— Дофин! Дофин, послушай меня. — Тот повернулся, однако пистолета не опустил. — Мы не хотим причинить тебе зла, — ласково, увещевающе принялся объяснять толстяк. — Мы твои друзья.

— Ты — может быть, — глухо ответил Дофин. — А он? — кивнул на Леденца.

— Я тоже, — подтвердил тот, демонстративно широко улыбаясь. — Посмотри на меня, Дофин. Это же я — Леденец. Только не говори, что у тебя крыша поехала. Не надо меня расстраивать.

— Это у тебя крыша поехала! — неожиданно зло рявкнул Дофин. — Стой где стоишь, сука.

Бегемот закусил губу, несколько раз глубоко вздохнул, а затем хрипло сказал Леденцу:

— Метедрин.

— Ну и что? — пожал плечами тот.

— Доза могла оказаться чересчур большой. — Бегемот заморгал и закрутил головой, расширив глаза, глядя себе под ноги, затем выдохнул: — Ух, что-то мне нехорошо.

— Еще бы тебе было хорошо. Ты же не мазохист, — буркнул Леденец. — Лучше объясни толком.

— Если доза слишком большая для его организма, то это может быть реакция на метедрин.

— Я ни х…а в этом не понимаю, — ответил Леденец. — По-людски можешь?

Голос Бегемота стал тише, однако зазвучал ровнее и спокойнее:

— Психические изменения сознания. Галлюцинации наряду с бредом преследования. Такой может быть реакция на слишком большую дозу метедрина.

— Ну и что теперь-то? — спросил Леденец. — Так и будем здесь стоять, как б…и на проспекте? Посмотри туда, — он вытянул руку, указывая на темную станцию. — Посмотри. Эти гады только и ждут момента, чтобы всех нас ухлопать.