В течение часа я два раза обожглась, один раз порезалась, разбила тарелку и в довершение всего действительно прищемила палец дверцей буфета. Все потому, что время от времени на меня нападал странный столбняк, я застывала на месте, глядя в пространство и не видя ничего, кроме кухонного чада. Глаза застилало слезами — от этого самого чада или от досады?

— Все, хватит! — сказала я себе, в очередной раз роняя на пол жирную от куриной подливки ложку. — Хватит страдать. Давай сначала с Котом разберемся.

Молодожены, разумеется, застряли в пробке — если, конечно, не свернули в какой-нибудь темный переулок слегка пообжиматься, — мы с Никитой сидела за накрытым столом и нервничали. Ну я — понятно почему. Во-первых, все еще была на Костю очень зла, во-вторых, меня чрезвычайно интересовало, как он смог отделаться от «погремушки». Да и супруга его меня, разумеется, не могла не беспокоить. Это была, разумеется, совсем не та ревность, да и не были мы с ним такими уж попугайчиками-неразлучниками, как нормальные близнецы. Никогда меня не волновали его девицы, даже Полинка, с которой мы хоть и не стали близкими подругами, но вполне приятельствовали. А вот теперь я переживала. Жена все-таки. Наверняка какая-нибудь высоченная блондинка, дочка богатого папы, глупая и вульгарная.

А вот почему нервничал Никита — непонятно. Разве что со мной за компанию. Или — чувствовал что-то?

Наконец раздался звонок, мы выскочили в прихожую, столкнулись у двери, запутались в коврике. Наконец Никите удалось открыть дверь.

— А вот и мы, — Костя обнял меня, чмокнул в щеку, потом церемонно пожал руку Никите.

— Добрый вечер, — сказала моя невестка.

Наверно, я очень глупо выглядела с отвисшей челюстью и вытаращенными, как у мультяшного персонажа, глазами. Впрочем, девушка явно привыкла к тому эффекту, который производила ее внешность. Она только улыбнулась и слегка опустила ресницы, дожидаясь, когда нам с Никитой удастся справиться с собой и хотя бы поздороваться.

Она действительно была высокая, на полголовы выше Кости, но никак не блондинка. Как я мечтала об этом роскошном темно-рыжем цвете волос, сколько красок перепробовала — без толку. Наверно, таким может быть только естественный цвет. Ох, если б у меня была такая роскошная грива — густая, почти до талии, крупно вьющаяся!

За последнее время каких только красоток не было у Кости, но эта… Уже одних только волос хватило бы, чтобы убить наповал, но моя новая родственница была настолько совершенна, что я не могла найти в ней ни единой мельчайшей черточки, которую хотелось бы подправить.

Белоснежная кожа, в меру высокий лоб, огромные ярко-зеленые глаза с длиннющими ресницами, высокие точеные скулы, тонкий, идеально ровный нос. А губы! А шея! А фигура! А одета как — просто, но с таким вкусом, что я тут же почувствовала себя неумытой деревенщиной.

Наконец я с трудом перевела дух и ревниво скосила глаза на Никиту — неужели он тоже разглядывает ее, распахнув рот? Но он, как ни странно, смотрел на девушку, слегка сдвинув брови, как будто старался что-то припомнить. Я снова посмотрела на нее, и вдруг мне показалось, что и я где-то ее видела. Может быть, когда-то очень давно. Когда она еще не была так сногсшибательно красива.

— Ну, познакомьтесь, что ли… снова, — ухмыльнулся Костя, насладившись нашим изумлением. — Моя супруга… Ангелина.

— Линка??? — в один голос ахнули мы с Никитой.

Она пришла к нам в седьмом классе, в середине сентября. В тот день первым уроком была физика. Я так хорошо запомнила это только потому, что физик Валерий Олегович был единственным учителем, который приходил в школу за час до начала занятий, открывал кабинет и разрешал нам туда заходить — остальные учителя мариновали нас в коридоре почти до самого звонка.