Принц Карл Хайнц фон унд цу Энгельвейзен стоял у входа, приветствуя все новых гостей, появлению которых предшествовало торжественное объявление из звучных титулов и фамилий.

Женщинам принц Карл Хайнц целовал ручку, мужчин приветствовал крепким рукопожатием и легким наклоном головы.

– Мистер и миссис Шелдон Д. Фейри, – важно объявил церемониймейстер.

Появился Шелдон в сопровождении своей жены Нины, великосветской дамы без возраста. Ее лицо представляло настоящую палитру искусно подобранных красок.

– Хайнц, милый, – заворковала она, расплываясь в ослепительно-фальшивой улыбке. – Как летит время! Только вчера отмечали ваш день рождения, и вот снова. Неужели прошел целый год? Право, вы меня заставляете чувствовать себя древней старухой.

– Ну что вы, дорогая Нина, – расшаркался Карл Хайнц, – совсем напротив, это я – чистый портрет Дориана Грея. Становлюсь все старше и уродливее, а вы тем временем молодеете и цветете.

– Льстец! – Коротко рассмеявшись, Нина, вся в шелках, просунула руку под локоть мужу и вплыла в зал.

– Надеюсь, вам не будет за меня стыдно, – обеспокоенно проговорила Кензи.

Такси они со Споттсом отпустили на Пятой авеню, избежав тем самым пробки у входа в «Метрополитен».

– С какой стати? – полюбопытствовал Споттс, взяв ее под руку.

– Полагаю, вы уже заметили, – нервно пояснила Кензи, – что я сделана из другого материала.

– О Господи, час от часу не легче! Это еще как прикажете понимать?

– Частных школ не кончала, уроков танцев и светского поведения не брала, легкий треп поддержать не умею, и тему вовремя сменить – тоже, не знаю, сколько дать на чай крупье, и все такое прочее.

– Ах вот оно что! – понимающе кивнул Споттс. – Иными словами, вы хотите сказать, что увереннее чувствовали бы себя сегодня, получи вы воспитание... ну, скажем, как мисс Паркер. Так?

– Вроде того, – неловко признала Кензи.

– В таком случае вот вам добрый совет – выбросьте эту чушь из головы! Если хотите знать, я бы лично в жизни никуда не пригласил мисс Паркер! – Его голос потеплел. – Посмотрите на это с другой стороны. Если вы устраиваете меня, то, рискну заметить, претензий к вам ни с чьей стороны быть не может. А теперь мой приказ: прочь ненужные мысли, давайте наслаждаться жизнью!

Он умело провел Кензи между подъезжающими и отъезжающими автомобилями и помахал приглашением перед носом привратника.

Поднимаясь по ковровой дорожке, Кензи почувствовала, что ее начинает трясти, как в лихорадке. Ей было известно, что музей «Метрополитен» самое престижное, а возможно, и самое дорогое помещение, где устраиваются наиболее пышные банкеты, а ведь в Нью-Йорке, мягко говоря, есть из чего выбирать. Она не могла не восхищаться сногсшибательным фасадом здания, купающегося в серебристо-зеленом море огней, флагами, развевающимися на ветру, фонтанами, обрушивающими свои струи с таким грохотом, что даже шума машин на Пятой авеню почти не было слышно.

Невозможно было избавиться от ощущения, что какой-то неведомый титан взял да и перенес в неприкосновенности этот огненный храм искусств из какой-нибудь европейской столицы в Центральный парк – сердце самого большого, самого шумного и самого энергичного города в мире.

Наконец они добрались до верхней площадки, где их встретили двое ливрейных дворецких в париках и шелковых панталонах по моде XVIII века и, еще раз проверив приглашения, с поклоном открыли двери.