Неужели этот поступок станет надгробным камнем его карьеры? Многие годы он с честью вел корабль через любые потрясения, любые экономические бури, которые всегда умел предвидеть. Даже представить себе невозможно, что десятки замечательных побед внезапно обернутся... чем?

Предательством? Изменой? Проституцией?

Он чувствовал себя Иудой.

Нет, поправил он себя, хуже! Иудой, получившим свои тридцать сребреников.

И у человека, только что унизившего его столь безжалостно, хватает наглости по-приятельски обнимать его за плечи?

А впрочем, какое уж тут приятельство? Ничего похожего. Тут совсем другое: Голдсмит просто лишний раз дает ему понять, кто из них двоих кукла, а кто кукловод.

Глава 14

Наконец-то Карл Хайнц смог оставить свой пост у главного входа и присоединиться к собственным гостям. Он расхаживал по залу, останавливаясь то тут, то там, когда по залу вдруг пробежал, подобно набирающей силу волне, некий шепоток. А затем будто кто выключил рубильник – все разговоры смолкли и наступила полная тишина, нарушаемая лишь волшебными звуками моцартовского «Квартета си-минор».

Все взгляды обратились на припозднившуюся пару.

Он – баснословно богатый, необъятных размеров пучеглазый банкир, распространяющий вокруг себя атмосферу старомодного величия.

Но главное – она. После принцессы Ди и королевы Елизаветы это, несомненно, была самая знаменитая женщина в мире – живая легенда, и соответственно встретили ее с немым восторгом и почтением, подобающими богине, сошедшей на грешную землю прямо с Олимпа.

Ребекка Корнилл Уэйкфилд Ланцони де ла Вила явно того заслуживала.

Вместе со своей сестрой-близняшкой она родилась в обнищавшей семье голубых кровей, проживающей в сельской местности штата Нью-Джерси. К счастью, близнецы Корнилл, как их прозвали в аристократических кругах, были умопомрачительными красавицами. А что еще важнее, природа наделила обеих самым практичным из всех возможных талантов – исключительной способностью выбирать нужного мужа.

Сьюзи (она была на шесть минут старше) вышла замуж и похоронила на редкость преуспевающего французского виконта, после чего заключила брачный союз с богатейшим из голливудских продюсеров – союз, завершившийся во благовременье разводом с грандиозными отступными в ее пользу. При этом она сохранила титул, унаследованный от первого мужа.

Ребекка, бывшая еще красивее сестры, похоронила трех мужей и, подобно Сьюзи, осталась бездетной, что часто случается у однояйцевых близнецов. Но если замужества сестры были просто удачными, то у нее – вообще на грани гениальности.

Первым ее мужем стал Уильям Уинтертон Уэйкфилд Третий, самый либеральный из всех республиканцев—президентов Соединенных Штатов, оставивший вдове, помимо высочайшего общественного положения, состояние, оценивавшееся цифрой от двадцати до тридцати миллионов долларов.

Второй муж Ребекки, богатый грек Леонидас Ланцони, сделал ее владелицей незыблемой финансовой империи, в сравнении с которой даже капиталы первого мужа могли показаться песчинкой.

Последний же супруг Ребекки, герцог Хоакин де ла Вила, шестидесятилетний испанский аристократ-плейбой, обладавший, к несчастью, склонностью к езде на скоростных автомобилях, наделил Бекки большим количеством титулов, нежели она могла запомнить, а также граничащим с неприличием презрением к богатству.

В результате Ребекка Корнилл Уэйкфилд Ланцони де ла Вила, или Бекки Пятая, как с легкой руки журналистов стал называть ее весь мир, занимала в высшем обществе положение совершенно уникальное – она была подобна солнцу, вокруг которого вращаются планеты.

В ее внешности сочетались загадочная бледность лица и совершенно потрясающая, идеальных пропорций фигура. Волосы соболиного цвета были зачесаны за уши и задиристой запятой выглядывали из-под мочек; тугая, в результате подтяжек, кожа; гордый профиль Нефертити и глаза необыкновенного фиалкового цвета.