– А в Любачеве как будем? – спрашивала Прямислава. – Там тебя в лицо знают. Помогут нам или как?

– Сам все думаю! – Ростислав вздохнул. – Лучше бы нам перед Любачевым от купцов отстать и Доброшку вперед пустить – его там не знают, он и разведает, есть ли в городе люди Владимирка. Если есть – соваться туда нечего. Может, завтра на заре уйдем потихоньку?

– А если придется от Любачева дальше ехать?

– Тут на Сане торговых гостей много, прибьемся к кому-нибудь.

Прямислава прижалась лбом к его плечу. Ей уже не верилось, что где-то может она найти покой и убежище. Даже если они благополучно доберутся до Перемышля, война с Владимирком на этом не кончится. Но что о ней будут говорить по всей земле русской, если она выйдет из леса вдвоем с Ростиславом, да еще Бог знает в каком виде!

Вдруг какое-то слово из общего шума у костров коснулось ее слуха.

Венгры!

– Да вроде давешние, батюшка, я того, усатого, в красном плаще, признал! – докладывал Сивояр, которого первым послали сторожить на пригорок.

– А много их? – расспрашивал Толча.

– Человек тридцать. И сам князь скачет.

Ростислав внимательно слушал, глядя на Сивояра, который взмахами руки показывал, с какой стороны приближаются нежеланные гости. Толча хмурился: ему казалось подозрительным внезапное появление вчерашних знакомых, которые направлялись вроде бы совсем в другую сторону. Он беспокоился за свой товар, а Прямислава и Ростислав переглянулись. Очень нужны были венграм гребешки и ткани владимирского обоза! Если они пустились вдогонку, то только ради Прямиславы. Значит, они их все-таки узнали? Или догадались, уже расставшись? Или… Или с ними встретились посланные князем Владимирком, и венгерский князь узнал, с кем встретился? Узнал, что хотел купить для князя Юрия его собственную беглянку жену?

– Давай-ка, ребята, вооружаться! – сдвинув брови, решил Толча. – Пусть их там целая тысяча, а я своего товара задаром никому еще не отдавал! Не робей, мы за себя постоим!

Владимирцы побросали все дела и кинулись к щитам, топорам и копьям. Забела выронила ложку; Звонята поднял голову, отыскивая взглядом Ростислава…

А Ростислав, не говоря ни слова, подхватил с травы свой меч, другой рукой потянул за собой Прямиславу, и оба исчезли в чаще. Он не хотел и думать, нужен ли венграм Толчин товар, но был твердо уверен, что Прямиславу они больше не увидят, пока он жив. А для этого надо было бежать.

Не оглядываясь, они вдвоем неслись через лес, не зная куда, только бы подальше от берега. Лес не степь – конный пешего здесь никогда не найдет и не догонит. Уже почти стемнело, и Прямислава совсем не видела дороги; никаких тропинок тут не имелось, но это было к лучшему. На сухой лесной земле, на ковре из прошлогодней хвои мягкая обувь не оставляет следов, а рассмотреть в темноте примятую траву не сумеет даже самый опытный охотник-следопыт. Они бежали, прислушиваясь к происходящему позади, но опушка была уже далеко, и они не слышали ничего, кроме обычного шума леса и голосов ночных птиц.