Тони мысленно еще раз пролистал все заметки Раскина относительно движения судов. Все они касались прошлых лет, а из этого следовало…

— Я не думаю, что Раскин обладал сколько-нибудь существенной информацией, которую он мог бы продать. С окончанием войны те сведения, к которым он имел доступ, уже утратили свою былую ценность… Однако тут есть одна важная деталь: связь между Раскином и А.К. установилась в начале 1812 года. Именно тогда военные действия на море снова приобрели решающее значение. Начиная с 1812-го и вплоть до самой битвы при Ватерлоо существовала постоянная угроза движению судов, но сейчас на море особой опасности для кораблей уже нет…

— А это значит, — подхватила Алисия, — что Раскин уже больше не мог давать А.К. сколь-нибудь полезную информацию, и тогда этот человек… — Она снова испуганно взглянула на Тони.

— Само существование Раскина могло являться угрозой, если предположить, что А.К. занимает высокое положение в обществе и должен заботиться о своей репутации.

— Но если Раскин опустился до того, что стал шантажировать меня…

— Совершенно верно. Сам он, может быть, и не называл так свой поступок, однако, учитывая его долги, ему очень скоро понадобилось бы какое-то вливание денег, и он почти наверняка обратился бы к А.К.

— И поэтому тот решил положить конец их отношениям. — Алисия, наконец, сумела преодолеть свой испуг и понимающе кивнула. — Прекрасно. Значит, пока Раскин разглагольствует, А. К. закалывает его и уходит. Я иду по дорожке… — Тут она слегка побледнела. — Как вы думаете, А.К. видел меня? Секунду подумав, Тони отрицательно покачал головой:

— Это маловероятно: судя по всему, у него просто не было времени смотреть по сторонам.

— Но откуда же тогда он узнал, что Раскин шантажировал именно меня? Неужели Раскин назвал ему мое имя?

— Тоже вряд ли. Впрочем, для того, чтобы распускать слухи, этому А.К. вовсе не нужно было знать ваше имя.

Алисия зябко повела плечами.

— Но какие именно слухи?

— Говорят, Раскин шантажировал какую-то женщину — некую вдову.

— На свете много разных вдов…

— Это так, но лишь одну из них видели беседующей с Раскином незадолго до его смерти.

Алисия не сводила с него глаз…

— О, Боже мой! — внезапно вырвалось у нее, и она вскочила, глаза ее сверкали. — Если они решат, что я и есть та самая вдова, то, что же тогда?.. Боже! Адриана!

Круто повернувшись, Алисия бросилась к двери с такой прытью, что Тони едва успел схватить ее за руку.

— Да успокойтесь же! С ней там Маннингем… Алисия вспыхнула:

— А если все это спланировано с ним вместе? Тони с большим трудом заставил ее повиноваться:

— Мне нужно вам кое-что сказать.

— Это все хорошо, однако мы не знаем, что сейчас происходит там, — она ткнула пальцем в сторону гостиной, — пока мы тут с вами разговариваем…

— Пока там не происходит ровно ничего, разве что кое-кто ждет и недоумевает, куда же вы подевались; они по-прежнему надеются увидеть вас, но не слишком удивляются, учитывая, что никто из них в этом деле еще не добился успеха. — Тони чуть насмешливо посмотрел в ее широко раскрытые глаза, и она почувствовала некоторую скованность. — Нет никаких причин волноваться. Они не знают, кто вы, и узнают только в том случае, если вы будете все время пугаться и озираться, готовясь в любой момент обратиться в бегство.

Алисия посмотрела в его спокойные глаза и, к своему удивлению, почувствовала некоторое облегчение.