Жизель почувствовала, как Найджел крепче обнял ее, и попыталась подавить поднимавшийся изнутри страх, к которому она привыкла, оказываясь в руках Дево. Шотландец всего лишь невинно предлагал ей расслабиться. Бок о бок со страхом соседствовало ощущение безопасности, чувство комфорта, и нужно было, отбросив все, удержать их в себе. Было приятно, когда сильный, красивый мужчина, осторожно поддерживал ее, поэтому она не могла позволить воспоминаниям о муже лишить себя возможности радоваться этому чувству.

– Никому не пришло в голову взглянуть на доказательства ваших слов? Например, на синяки?

– Я слишком стыдилась демонстрировать им доказательства.

– Не надо было быть такой стыдливой.

– Может, и так. Я и в детстве не походила на ангелочка, а когда выросла, превратилась в насмешницу с хорошо подвешенным языком. Наверное, им казалось, что вот наконец нашелся тот, кто преподаст мне уроки правильного поведения. Я переносила унижения, о которых не могла рассказать. Это было очень тяжело... – добавила она едва слышно. – Когда миновало полгода моего замужества, я решилась все выложить родственникам. Сейчас мне понятно, что причиной моего молчания была неуверенность в том, что я смогу склонить их на свою сторону. Потом кто-то все решил за меня.

– Ваш муж был убит.

– Да, его убили. Мой муж считал себя вправе поиметь любую женщину. Именно так он обошелся с юной девушкой, дочерью местного крестьянина. Он поиздевался над ней и бросил полуживую. Крестьянин ни у кого не смог добиться справедливости, чтобы покарать преступника. После этого он сам вместе с семьей взял правосудие в свои руки. Они напали на мужа в постели, когда тот был пьян в стельку, перерезали ему горло, а потом надругались над ним.

– Надругались?

Жизель вспыхнула и снова уставилась в огонь.

– Они оскопили его и засунули, что отрезали, ему в глотку. На самом деле, мне кажется, они это сделали сначала, а потом перерезали горло. Тело мужа нашла я. У него было такое выражение лица, словно он умирал в страшных мучениях. Как раз за то преступление. Я думаю, это было возмездием, которого они добивались.

– Да, ужасная смерть. И вы правы – похоже на «око за око». Но семья Дево и ваши родственники подумали, что это ваших рук дело?

– Ну, боюсь, я время от времени грозила чем-то подобным. Они уже начали следить за мной. В тот момент, когда я обнаружила Дево лежащим там, я знала, что они обвинят меня. Может, это было глупостью, но я решилась бежать, как только подвернулся случай. Не сомневаюсь, что кое-кто из слуг пострадал из-за меня, потому что семейка считала, что слуги не могли не видеть мой отъезд. Они видели и не стали останавливать меня. Я сразу бросилась к своим родственникам.

– Только для того, чтобы убедиться, что они не станут помогать вам.

Жизель с трудом сдержала слезы. То был самый болезненный момент. Тяжесть его она ощущала до сих пор, много месяцев спустя.

– Они и не стали. Они боялись скандала, боялись задавать мне вопросы, даже начали говорить, что нужно задержать меня. Я не стала дожидаться, пока они снова отдадут меня Дево, и сбежала. Теперь так и живу, уже почти год.

Она быстро взяла себя в руки, вытерла глаза и посмотрела на Найджела.

– Клянусь всем, что есть у меня дорогого, жизнью Ги, если угодно, я не убивала мужа. Я не преступница. Но так как мало кто из моей семьи верит мне, потребуется много времени, чтобы доказать это.

Найджел заглянул в поднятое к нему лицо. Изящные черты подчеркивал неяркий свет костра. Он понимал, что, без всякого сомнения, находится под воздействием ее красоты, ее обаяния, даже под большим воздействием.