После битвы Коджи пытался восстановить это чувство, чтобы понять, что произошло. Он сразился почти со всеми клинками, часто настаивая, чтобы они нападали на него группами. Ощущение больше не возвращалось, что заставило его усомниться в своих воспоминаниях о том дне.

Хотя у него не было ответов, у него были подозрения. Битва по своей природе обостряла концентрацию. В сочетании с яростью, которую он испытывал к этим клинкам и их бесчестному поведению, он боролся в идеальных условиях, чтобы поддерживать почти идеальную концентрацию. На самом деле он не был быстрее или сильнее; он чувствовал это только потому, что использовал свой дар лучше, чем когда-либо прежде.

Больше месяца он преследовал это подозрение, временами чувствуя себя мучительно близким к ответам. Были моменты, когда его реальность менялась, когда он знал, что должно было произойти, задолго до того, как он должен был это сделать. Однажды он знал, какой удар нанести противнику, прежде чем другой клинок даже обнажил оружие. Он был на правильном пути, но каждый раз, когда ощущал успех, ему хотелось только большего.

Клинок ночи жалел, что не уделял больше внимания, когда был моложе, а его мастера пытались показать техники тренировки разума. Он вспомнил несколько основных стратегий, и некоторые из клинков в лагере показали ему другие, но он давно не тренировался. Восстановление навыка было почти физически сложной задачей.

Но Коджи не сдавался. Он пару мгновений испытывал следующий шаг в развитии. Каждое утро до пробуждения лагеря он уходил и медитировал, искал новый навык.

В конце концов, Коджи открыл глаза и нормализовал дыхание. Сегодня были намеки, что он приближался, удары сердца, когда все, казалось, стало более четким. Но прорыва не произошло.

Коджи встал. Он знал, что солнце взошло, но это было трудно понять. С густыми вездесущими облаками наверху единственная разница между рассветом и днем заключалась в том, насколько яркими стали серые облака. Погода влияла и на других клинков. Атмосфера в лагере была тихой и мрачной. Мари скоро придется устроить праздник, чтобы поднять настроение.

Возвращаясь к группе, Коджи удивился, встретив Джуна, медитирующего примерно так же. Когда он приблизился, клинок дня открыл глаза, явно не преуспевая в практике.

Движимый любопытством, Коджи остановился.

— Джун, когда ты медитируешь, что это тебе дает?

Джун нахмурился.

— А тебе?

Коджи слегка улыбнулся ему.

— Не много, но я надеюсь, что это делает меня лучшим воином, — он почти остановился на этом, но чувствовал себя обязанным сказать больше. Возможно, у Джуна хватит мудрости. — Когда мы сражались в Краю Реки, мой дар стал другим. Я мог чувствовать движения оппонентов дальше, и я мог просто ощущать больше. Я надеялся, что с помощью медитации смогу восстановить связь с этим уровнем мастерства, но в основном я терпел неудачу.

Джун задумчиво кивнул.

— Клинки дня похожи. Наше мастерство идет исключительно от использования дара. Мы всегда тренируемся, чтобы ощущать более сложные потоки энергии внутри тела. Чем лучше мы справляемся, тем лучше мы можем манипулировать этими потоками, чтобы исцелять других. Я полагаю, тот же принцип справедлив и для тебя.

Коджи согласился.

— Я раньше не переживал. Я всегда был достаточно сильным и быстрым. Но против других клинков ночи навыки с мечом важны меньше, чем умение использовать дар лучше других.

Джун был задумчивым.

— Я обдумаю твою проблему, Коджи. Если будут идеи, я дам знать.

Коджи поклонился и оставил Джуна в покое. Задумавшись, Коджи приступил к первой задаче дня: управление тренировками. После Края Реки он был признан всеми лучшим мечником в группе. Таким образом, Коджи неофициально поручили обучение. Как и он, многие клинки сосредоточились на развитии своих боевых навыков в ущерб многому другому.