|
Некоторых впоследствии обвинили в растрате государственных средств, но, как это часто случается, дело «зависло» из‑за бесконечных апелляций, в то время как бывший премьер‑министр, который неплохо нагрел руки, провернув эту авантюру, не только продолжал получать от государства пенсию, но и, по слухам, переехал в Гонконг, чтобы преумножить там свое состояние.
С трудом оторвавшись от своих мыслей, Брунетти посмотрел на синьорину: – Пожалуйста, поблагодарите его от моего имени. – Нет‑нет, Dottore, пусть лучше думает, что это не он, а мы делаем ему одолжение: даем ему шанс наладить отношения с Барбарой. Я даже сказала ему, что намекну ей о нашем разговоре, так что у него появится повод ей позвонить. – А зачем вам это нужно? – спросил Брунетти. – На тот случай, если он опять нам понадобится. Никто ведь не знает, когда нам снова потребуется помощь телевизионщиков, верно? – похоже, она искренне удивилась наивности Брунетти. Брунетти, вспомнив о том, какой кавардак творился на телевидении во время недавней предвыборной кампании, когда владелец трех самых крупных телеканалов без зазрения совести использовал их для продвижения своих кандидатов, проницательно взглянул на синьорину. Он ждал, что еще она скажет по этому поводу. – Думаю, что это неплохая возможность для них послужить на благо общества… В лице правоохранительных органов. Брунетти, который старался по мере сил избегать дискуссий на политические темы, счел нужным прервать разговор, придвинув к себе папку с досье и поблагодарив синьорину, когда она уходила. Телефон зазвонил прежде, чем Брунетти успел о чем‑либо подумать; а он как раз собирался позвонить. Ответив на звонок, он услышал знакомый голос. Это был его брат. – Гвидо, привет, come stai? – Bene, – ответил Брунетти, недоумевая, с чего это Серджио вдруг вздумалось звонить в квестуру. И сразу же подумал о матери. – Что‑нибудь случилось? – Нет‑нет, ничего особенного. С мамой все в порядке. Я по другому поводу звоню. – И, как это не раз бывало в детстве, его тон успокоил Брунетти, заставив его поверить в то, что все хорошо или будет хорошо. – Ну… Брунетти промолчал. – Гвидо, я знаю, ты навещал маму последние два воскресенья. Нет, подожди, дай мне сказать, пожалуйста. Я поеду к ней в это воскресенье. Но не мог бы ты съездить к ней в следующие два выходных? – Разумеется, – сказал Брунетти. – …Это очень важно, Гвидо. Иначе я не стал бы тебя просить. – Казалось, что Серджио не слышит его. – Понимаю, Серджио. Нет проблем. Я поеду. – Брунетти сознавал, что почему‑то стесняется спросить, что произошло. – Сегодня я получил письмо, – продолжал Серджио, – три недели оно шло из Рима, представляешь? Puttana Eva! Да я за три недели оттуда пешком быстрее дойду! У них есть номер факса нашей лаборатории, так что ты думаешь, эти умники им воспользовались? Они послали письмо, черт возьми! Зная характер Серджио, Брунетти понимал, что как только речь заходит о плохой работе в сфере обслуживания, его не остановить. – Так что же было в письме, Серджио? – Приглашение, разумеется. Потому‑то я тебе и звоню. – На конференцию по проблеме Чернобыля? – Да, они попросили нас выступить с докладом о результатах наших исследований. По правде говоря, выступать будет Баттестини, поскольку он возглавлял это дело, но он попросил меня дать необходимые пояснения, а потом ответить на вопросы. Я и не думал, что придется ехать, пока не получил это приглашение. Вот почему я только сейчас смог тебе позвонить. Серджио проводил исследования в медицинской радиологической лаборатории. |
