Я помотал головой.

А потом и выставил перед собой руку (будто что-то или кого-то останавливал).

Майор замолчал.

— Нет, дядя Юра! — сказал я. — Так не пойдёт!

— Почему это? — спросил Каховский.

Он постучал руками по подлокотникам, вопросительно вскинул брови.

— А потому что никому и ничего не скажу, — заявил я. — Или вы меня за идиота принимаете?

Хмыкнул.

— Нет уж. Я лучше буду рассказывать о том, что вы мне угрожали… и всё такое прочее. И что вы отбираете у ребёнка карманные деньги, тоже всем растрезвоню — обещаю! Или вы не помните слова Высоцкого? «Ясновидцев» «во все века сжигали люди на кострах». Я на костёр не хочу, дядя Юра. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Я потряс рукой — будто протирал окно.

Юрий Фёдорович пренебрежительно фыркнул.

— Да что за ерунду ты себе втемяшил в голову, мальчик? — сказал он. — Если у тебя есть вот такие сведения…

Он ткнул пальцем в тетрадь.

—…То ты обязан поделиться ими с правительством своей страны! После ареста Чикатило нам будет проще доказать правдивость твоих слов. А если в твои предсказания поверят там!..

Каховский указал пальцем на балкон пятого этажа.

—…Всех этих маньяков будут брать за яйца по одному только твоему слову! Поверь мне, зятёк. Возможности провинциального опера и министра внутренних дел очень, очень сильно разнятся…

— Я это понимаю, дядя Юра.

Опустил руку.

— Но к Лукину не пойду, — сказал я. — Даже не уговаривайте.

— Почему?

— Да потому что я ещё не спятил. И пожить хочу. На свободе.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Юрий Фёдорович.

Он потянулся за новой сигаретой, но передумал — взял ручку.

— То и имею, — ответил я. — Мне всего десять лет. И в клетку я не хочу. Даже в золотую.

— Не говори ерунду, зятёк. Там…

Палец майора милиции снова указал вверх.

—…С тебя начнут пылинки сдувать. Если поверят в твои предсказания и умения. И ты, и твоя мама станете, как сыр в масле кататься. Переберётесь в Москву. Будет тебе и учёба в лучшей советской школе, и полезные знакомства, и куча чеков магазина «Берёзка» — попадёшь в совсем иную жизнь, зятёк. В ту, о которой ты даже не мечтал. Будешь жить, как при коммунизме!

Я улыбнулся.

Поаплодировал.

— Да вы романтик, дядя Юра. И идеалист. Вы забыли, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Отсалютовал Каховскому кофейной чашкой.

— Вы думаете, в Москве заинтересуются Чикатило или Михасевичем? — спросил я. — Очень сомневаюсь. А вот узнать, когда умрёт Константин Устинович Черненко, захотят многие. И очень заинтересуются вопросом: кто займёт освободившийся пост генсека…

— Ты и это знаешь? — спросил Каховский.

Он бросил шариковую ручку на тетрадь, накрыл рукой сигаретную пачку.