— Носи. Весь дивизион семисотых теперь твой. Задач посыльных кораблей перед тобой ставить не будут. Разбирайся с рейдерами, причем, штаб флота будет одобрять любую твою инициативу, а сам ни о чем просить не станет. Свободная охота. Карт-бланш, кажется, так это звучит у франов.

Тот «Чиган» с которым ты давеча повздорил, плохо отреагировал на попадания в район машинного отделения. Нашим пришлось его буксировать.

Гошка кивнул, забрал погоны и попрощался. Забавно. Чиновник начал на «Вы», закончил на «Ты». Что-то здесь и с обращением к начальнику или подчиненному не так, как на Земле. Впечатление, что, чем «закадычней», тем большее уважение проявляется. На корабле его все зовут Куксой, и только в единственном числе. Но подчиняются беспрекословно. Причем, вместо приличествующего случаю «есть», все, что угодно. От кивка, до «угу». Ни устава, ни инструкции, регламентирующей ответ на восприятие команды, он не встречал.

И Го, выслушав рассуждения о стойкости миноносца к артобстрелу, сменил официоз на простоту. Даже глаз резануло. Или ухо? Неважно. Налицо явная демонстрация доверия.

Про Алексея Таврова и его канонерские бронеминоносцы поминать не стал. Наличие этого знания у чиновника ни на что не влияет, а Тавр, хоть, вроде, и обижен, но идея его реализовалась. И он об этом прекрасно знает. И знает, что Гошка теперь «в курсе». А братия бюрократическая с точки зрения нормального человека — непостижима. Не станет он «дерзить на дыбе».

Вместо «кубарика» на погоне «брусок». Кажется, на Земле такой знак различия именовался «шпалой». В сухопутных войсках — майор. Уровень командира батальона. На флоте — капитан среднего корабля, или небольшого соединения малых. Слышал еще термин «корветен-капитан», кажется, у немцев использовалось. Кстати, русские здесь — рыссы, штатовские американцы — рикане, японцы — джаппы, а ведь и германской нации, где-то народ живет. Местную географию ему еще постигать и постигать.

Гошка сидит на лавочке у входа в береговую казарму, где сейчас размещен личный состав его миноносца. Новые погоны держит в руке и просто греется на солнышке в защищенном от ветра месте. Хорошо. Безоблачно. Осенью такие минуты — редкость. Часа через два сюда придет тень, тогда он сменит погоны на тужурке и отправится сдавать дела на своем корабле и принимать дивизион. Позднее. Еще несколько мгновений мичманской беззаботности надо провести… как. Конечно же, в размышлениях о бренности бытия и планировании грядущего. Хех!

Тавр выдал ему уникальную информацию, касающуюся общего подхода к кораблестроению вообще, а к военному — в особенности. Действительно, никто не занимался сравнительным анализом метеорологических данных Земли и Посейдонии. Первые — только в памяти небольшого количества пришельцев, а по вторым единую картину из фактического материала, похоже, не конструировали. Конечно, погода меняется быстрее, чем идет обмен данными о метеорологических процессах. В этих условиях все прогнозы локальны, преимущественно на основе местных примет.

«Если чайка села в воду — жди хорошую погоду». — Важнейший инструмент тутошних предсказателей. Прав Тавр. И еще раз прав с концепцией малюсенькой бронированной канонерочки. Рубка — тот же шноркель. Попадать в крошечную подвижную цель с подвижной же палубы — дело непростое. Здешние системы наведения и стабилизации положения ствола требуют от комендоров филигранной техники и чудесной слаженности. Такой, как в его команде.

Да, знай он, что не один, что вот-вот из-за горизонта появится однотипный с его миноносцем кораблик, совсем иначе строил бы «соприкосновение» с неприятельскими крейсерами.