Генеральный секретарь повернулся к генералу Марченко.

– План сработает? – спросил он.

Трем остальным членам комитета стало не по себе. Было бы легче сразу уловить реакцию Генерального секретаря и согласиться с ним. Но он ничем не выдавал себя.

Марченко вздохнул и кивнул.

– Он выполним. Потребуется от десяти до шестнадцати месяцев, чтобы подготовиться к его осуществлению.

– Товарищ полковник? – обратился Генеральный секретарь к Филби.

Заикание Филби усилилось, когда он начал говорить. Так происходило всегда, когда он был напряжен.

– Что касается риска, я не могу его оценить, так же как и техническую сторону плана. Но в результате его, безусловно, все колеблющиеся британские избиратели немедля проголосуют за лейбористов.

– Профессор Крылов?

– Я не согласен с планом, товарищ Генеральный секретарь. Я считаю его слишком опасным как в реализации, так и по возможным последствиям. Он явно противоречит положениям Четвертого протокола. Если он будет нарушен, мы все пострадаем.

Генеральный секретарь, похоже, впал в глубокое раздумье, которое никто не смел нарушить. По полузакрытым глазам за очками в золотой оправе было видно, что мысль его напряженно работает. Через пять минут он поднял голову.

– Кроме как в этой комнате, больше нигде нет записей, заметок или записок по этому плану?

– Нет, – хором ответили все четыре члена комитета.

– Соберите папки и сдайте мне, – велел Генеральный секретарь.

Когда это было сделано, он продолжил обычным монотонным голосом:

– Это в высшей степени дерзкий, сумасшедший, авантюрный и опасный план, – нараспев произнес он. – Комитет распущен. Вы все возвращаетесь к своей работе и никогда больше не упоминаете о плане «Аврора» и комитете «Альбион».

Он остался сидеть, уставившись на стол, в то время как четверо послушных и ошарашенных людей вышли из комнаты. Молча, избегая смотреть друг другу в глаза, они оделись, и их проводили вниз.

В пустом дворике каждый сел в свою машину. Сев в свою «Волгу», Филби ждал, когда водитель Григорьев включит мотор, но тот просто сидел. Остальные три машины выехали из дворика через арку на проспект. В окно «Волги» постучали. Филби увидел майора Павлова.

– Пройдемте со мной, товарищ полковник.

Сердце у Филби екнуло. Он понял, что узнал слишком много, будучи единственным иностранцем в группе. У Генерального секретаря была репутация человека, доводящего дело до конца. Он проследовал за майором Павловым обратно в здание. Через две минуты его снова пригласили в гостиную Генерального секретаря. Старик все так же сидел в инвалидной коляске возле кофейного столика. Он жестом пригласил Филби сесть рядом. Британец с трепетом воспользовался приглашением.

– Что вы на самом деле думаете о плане? – поинтересовался Генеральный секретарь.

Филби судорожно сглотнул.

– Искусный, смелый, опасный, в случае выполнения – великолепный, – ответил он.

– Он гениален, – прошептал Генеральный секретарь. – Он будет осуществлен, но под моим личным руководством. Это будет лично моя операция. И вы будете ее активным участником.

– Можно задать вопрос? – рискнул Филби, – Почему я? Я ведь иностранец, хотя и служу Советскому Союзу всю свою жизнь, прожил здесь треть жизни. Но все равно я иностранец.

– Именно поэтому, – ответил Генеральный секретарь, – у вас нет иных покровителей, кроме меня. Вы не будете действовать против меня.