- Что же ты конкретно предлагаешь? - в некоторой растерянности спросил Ваня.

- Я предлагаю ввести искусственное осеменение женщин, что будет полностью соответствовать девственной чистоте коммунистической идеи, а также нашим помыслам и делам. А то ведь действительно скотство получается: воспроизводим себе подобных, как какие-нибудь безмозглые жеребцы... Ты хоть видел, как это делается в быту?

- Чего не видел, того не видел, - простодушно признался Ваня.

- А я, понимаешь, видел, потому что меня от родителей отделяет дырявая занавеска. Ну что тебе сказать: хлев... Так вот, с одной стороны, народ тянется к светлому идеалу, а по детородной линии он все еще находится на стадии червяка. И, конечно, мы, коммунистически настроенная молодежь, не можем мириться с этим противоречием, да вот какая незадача - не знаю, куда писать.

Ваня сказал:

- Я тоже не знаю, куда писать. Такая гениальная идея - это я опять же насчет библиотеки, - а кому о ней сообщить, это покрыто мраком. Может, в ОГПУ?

- Может, и в ОГПУ, - согласился Сашка Завизион. - Я вообще так считаю: если не знаешь, куда обратиться, то обращайся в ОГПУ.

Тут прозвенел звонок - электрический звонок, новинка, только что появившаяся в Москве, - и парни направились в 26-ю аудиторию на лекцию по бухгалтерскому учету. По дороге в аудиторию Ваня Праздников искал глазами Соню Понарошкину, и когда углядел милый затылок и дорогие востренькие лопатки, на душе у него что-то заныло, но по-хорошему, как бывает от грустной песни.

Во время лекции Ваня Праздников, во-первых, довольно складно изложил на бумаге свою идею, а во-вторых, решил поделиться ею с директором техникума, Павлом Сергеевичем Свиридоновым, из старых большевиков, человеком настолько свойским, что учащиеся запросто ходили к нему домой. Как только электрический звонок возвестил перемену, он бросился в директорский кабинет, потом в помещение партячейки, потом к заведующему хозяйством и в конце концов обнаружил Свиридонова неподалеку от туалета. Ваня подошел к нему, кашлянул и сказал:

- Я, Павел Сергеевич, насчет проекта Дворца Советов. А что, если в голове у Ленина устроить библиотеку?

Прежде чем что-либо ответить, директор вскинул голову и посмотрел в потолок, покрытый толстым слоем известки, под которым даже не угадывались крылатые херувимы; дело было в том, что месяц тому назад с потолка свалился большой кусок известки и проломил голову преподавателю научного атеизма; старуху уборщицу, которая распространяла по этому поводу вредные измышления, спровадили куда надо, среди учащихся нежелательной реакции не последовало, своды укрепили, пострадавший уже выздоравливал, и все же Свиридонов по нескольку раз на дню механически вскидывал голову к потолку.

3

Павел Сергеевич Свиридонов, крупный мужчина пятидесяти с лишним лет, член большевистской партии с девятьсот одиннадцатого года, наголо бривший голову, так что она блестела и казалась намазанной постным маслом, носивший пенсне на синей тесемке, которое делало его удивительно похожим на академика Вильямса - и его действительно иногда принимали за академика Вильямса, - жил в коммунальной квартире по Гендрикову переулку, где занимал две комнаты; большую и небольшую. Проснулся он утром 28 апреля довольно рано, но, по обыкновению, еще с четверть часа лежал в постели и размышлял. Жена, Варвара Тимофеевна, уже поднялась, и было слышно, как она в большой комнате накрывает на стол к завтраку, который скоро будет готов у приходящей домработницы Серафимы. В прихожей звонил телефон, но к нему никто из соседей не подходил, а по коридору катался на трехколесном велосипеде сынишка одного заметного железнодорожника и противно дудел в целлулоидную трубу.