– Сколько еще до города? – спросил Ангела.

– Еще около четырех километров, – ответил Рейден, переводя взгляд с дороги на зеркало заднего вида. – Думаешь, городок их остановит?.. Черт, они не понимают, что могут случайно пристрелить тебя, свою цель?

Из-за маневров, выполняемых Рейденом, Мелани и Ангелу кидало из стороны в сторону, Синтоним даже пару раз ударялся о дверь машины. Выстрелы прекратились, но Красс и не думал сбавлять скорость…

* * *

Когда во всем «ПН» включился свет, Трой облегченно вздохнул. Находиться в закрытой темной комнате с выключенным телефоном и пистолетом в руках было невыносимо тяжело, особенно когда его окружали цистерны со взрывчатым веществом.

Трой услышал из-за двери:

– Эй! Сейчас же открой дверь и выходи!

– Кто-нибудь, позовите мистера Мейнса!

– Он сейчас придет.

«Вот придурки», – только и думал Трой, сильнее сжимая оружие в руках.

Сердце его колотилось так сильно, что, казалось, хочет выпрыгнуть наружу и закончить его жизнь. Трой отрицал страх и любые факторы, которые могли бы удержать его от задуманного.

– Я готовился. Я смогу, – шептал он, подбадривая сам себя.

Разум его сохранял спокойствие, но тело дрожало. Страх физический отрицать он никак не мог. Сейчас ему так не хватало чьего-нибудь успокаивающего, гипнотизирующего шепота, чтобы унять эту дрожь. Так не хватало поддержки. И ему ни капельки не становилось горько оттого, что, быть может, он уже никогда не увидит ни Рику, ни Крэма, ни Ангелу, и тогда, в своей комнате, после короткой исповеди он видел синтонима в последний раз.

Трой уверял себя, что все это мелочи. Вдалбливал самому себе, что человек может обойтись и без чувств сострадания, жалости, обиды и печали. Надеялся на это. Но за то время, что он провел в этой комнате, парень много раз вспоминал некоторые моменты из жизни, одни из которых лишь подталкивали к этому серьезному шагу, другие же, наоборот, отворачивали.

Трой представлял, какой станет жизнь после него.

«Ничто не изменится».

Сейчас Трой думал над глупыми фразами людей, собирающихся на тот свет, но самой дурацкой была: «Мир станет лучше, если я уйду».

– Нет, чувак. Мир не станет без тебя лучше, потому что ты никогда на него не влиял. А не влиял на него потому, что ты – никто для мира. И как может одна человеческая жизнь сделать весь мир лучше своей смертью? Вот идиоты, – Трой уже начал говорить сам с собой. – Такие фразы принадлежат только законченным эгоистам. Лучше тогда говорить: «Близким станет лучше, если я уйду», как, в принципе, я и мыслю.

Тогда Трой задумался:

«Близкие? Кого я считаю близкими? Был ли мне кто-то по-настоящему близок?».

В этот момент на железную дверь обрушился шквал ударов.

– Трой! – слышал он голос Мейнса. – Выходи! Что происходит? Зачем ты это делаешь?

Трой неспешно встал с пола и ответил:

– Я впущу только тебя одного. – Он навел дуло пистолета на цистерны. – Если еще кто-то войдет, тогда все взлетит на воздух.

Недолго думая Мейнс ответил:

– Хорошо.

Трой открыл дверь, не отводя пистолета от цистерн. Мейнс вошел в комнату медленно, тем самым давая парню понять, что никто их не потревожит.

– Зачем ты это делаешь? – настороженно спросил глава «ПН». – Чего ты хочешь этим добиться?

– Я хочу, чтобы ты сейчас объявил об эвакуации, иначе погибших будет очень много, сам понимаешь. – В голосе Троя звучала угроза, но не та, что могла рассыпаться через секунды после озвучивания.