«Ничего ты не понимаешь! У тебя все было иначе, — злобно огрызнулся Воробей. — Вы с Белкой никогда не были Избранниками Пророчества. Может быть, всем было бы лучше, если бы твоя сестра никогда не вернулась из путешествия!»

Он встал и побрел к воинской палатке, повернувшись спиной к мучительной грусти, облаком окружавшей Листвичку. На какой-то краткий миг он едва не поддался сочувствию. Воспоминания бывшей Целительницы были слишком свежи, а чувства — до боли откровенны. Воробей тряхнул головой, прогоняя невольную слабость.

«Если бы ты с самого начала рассказала нам правду, то может быть, сумела бы помочь разобраться с пророчеством! — мстительно подумал он. — И Остролистая была бы сейчас с нами. Но она погибла, а нам с Львиносветом приходится самим во всем разбираться».

Солнце уже высоко поднялось над деревьями, раскаленные лучи били прямо в овраг, словно хотели превратить воздух в пламя. У Воробья чесались лапы от жажды деятельности, но поскольку Яролика сама отправилась за травами, у него не было никаких причин покидать лагерь.

«Может, проверить дальние края оврага, нет ли там змей? — подумал он. — Все коты так всполошились из-за этого путешествия, что могут забыть об осторожности!»

Воробей побрел по поляне, вспоминая тот ужасный день, когда Медобоку укусила гадюка, выползшая из одной из бесчисленных трещин в толще скалы. Все искусство целителей оказалось бессильно против змеиного яда. Позже, когда Медобока умерла, и ее родственники горько оплакивали свою утрату, Воробей и Листвичка начинили мертвую мышь ядовитыми смерть-ягодами и бросили в расщелину в надежде, что змея отравится приманкой. Однако гадюка оказалась умнее, и Воробей подозревал, что она до сих пор прячется где-то поблизости, выжидая удобного момента, чтобы нанести новый удар.

Он медленно пошел вдоль каменной стены, тщательно проверяя, чтобы все трещины и отверстия были заткнуты камнями, и вскоре почувствовал запах Пурди. Оказывается, старик беспечно разлегся на одном из плоских камней, как раз неподалеку от того места, откуда змея выползла в прошлый раз! До Воробья донеслось мерное похрапывание, вдруг оборвавшееся с коротким всхлипом — видимо, шаги целителя все-таки потревожили сладкий сон Пурди.

— Будь осторожен, — проворчал Воробей, останавливаясь под скалой. — Ты же знаешь, что где-то здесь прячется змея…

— Ты меня не учи, юнец, я про эту змею все знаю, — перебил его Пурди. — Тут поблизости этой пакости не водится, это я тебе точно говорю. Я за ней в оба смотрю, вот так-то.

— Очень хорошо, Пурди, — кротко согласился Воробей, удержавшись от вопроса о том, каким образом мудрый старик ухитряется «смотреть в оба» во время сна. — Но я на всякий случай хочу проверить еще разок.

— Тогда я тебе помогу! — с готовностью вызвался Пурди. Он скатился со скалы, едва не растянувшись на земле, и поспешно подбежал к Воробью. — Эх, молодежь! Шагу не можете ступить без опытных котов, которые покажут вам, что к чему.

«Ну да, конечно, куда уж мы без вас!» — подумал про себя Воробей, продолжая проверять скалы. Он вынимал камни из каждой трещины, тщательно обнюхивал отверстие, а затем возвращал камень на место и проверял, насколько крепко тот закрывает ход.

Пурди плелся за ним, помогая полезными советами.

«Вот, пропустил щелочку!» — радостно восклицал он, стоило Воробью на мгновение отвернуться в поисках подходящего камня, или кричал: «А ты хорошо обнюхал эту норку?», когда целитель ставил камень на место.

— Конечно, Пурди, конечно, — цедил Воробей сквозь стиснутые зубы, а про себя думал: «Великое Звездное племя, не дай мне оторвать ему уши!»

— Ты, верно, будешь скучать по своему братцу, — продолжал Пурди.