К счастью, Белогрудка оказалась гораздо покладистее Голубички. Резко повернувшись, она с силой пихнула маленькую ученицу к краю плотины. Обе кошки вихрем помчались к берегу, перепрыгивая через бревна, хотя Белогрудка сильно хромала на одну лапу. Осоки нигде не было видно, и Львиносвет решил, что она по-прежнему лежит оглушенная на дне ручья.

«Хорошо бы она спокойно полежала там до конца этой бесславной битвы!» — с горечью подумал он.

Львиносвет бросился к дальнему краю плотины и очутился нос к носу с бобрами. Оба зверя, грозно сверкая глазками, двинулись на него.

— Ишь, разбежались! — крикнул им Львиносвет, распушив шерсть. — Думаете, уже поймали? Подумайте еще раз!

Он бросился на бобров, целясь в узкий просвет между их грузными телами. Протискиваясь между гладкими боками своих врагов, Львиносвет благоразумно втягивал голову в плечи, чтобы избежать острых зубов, и кидался из стороны в сторону, спасаясь от когтей. Перепрыгнув через хвосты, грозившие сбросить его с плотины, он, наконец, очутился за спиной у бобров. Бока у него болели от ударов, и он едва не свалился с плотины, однако сумел устоять на лапах.

— Видали? — торжествующе прокричал Львиносвет. — На мне ни царапинки!

В тот же миг тяжелый удар обрушился на него сзади, и Львиносвет беспомощно рухнул на бревна. В пылу боя он не заметил, как третий бобер неслышно поднялся на плотину и теперь стоял над ним, шевеля короткими передними лапками. В следующий миг страшный зверь наклонился, чтобы прикончить свою жертву укусом в горло.

Не на того напал! Львиносвет молниеносно перекувырнулся и соскользнул с края плотины, тяжело плюхнувшись на дно пересохшего ручья, где продолжал сражаться отряд Жабника.

— Отступаем! — прохрипел Львиносвет. — Все конечно.

— Ни за что! — прорычал Жабник, отвешивая тяжелый удар бобру, пытавшемуся сбросить его вниз. — Пока я могу держаться на лапах, они не увидят моего хвоста!

— И моего! — сквозь стиснутые зубы процедил Когтегрив.

Львиносвет видел, что оба воина Теней ранены — струйка крови стекала с рассеченного лба Жабника, а полосатая шкура Когтегрива была вся покрыта глубокими отметинами когтей.

Но сейчас было не время пререкаться. Львиносвет подскочил к Лепестянке, отчаянно пытавшейся удержаться на нижнем бревне, схватил ее за шкирку и вытянул на берег. Через несколько мгновений он с облегчением увидел, что Речная воительница вскарабкалась вверх по склону и припустила бежать в сторону деревьев. Отлично, эта в безопасности! Львиносвет обернулся к Чешуйнику — и сердце застряло у него в горле. Огромный бобер зажал щуплого речного воина в узком месте, где плотина упиралась в берег. Чешуйник грозно скалил зубы и размахивал когтями, но Львиносвет сразу понял, что у него нет шансов.

Оттолкнувшись задними лапами, Львиносвет помчался к бобру, но было уже поздно. Огромный зверь прыгнул на Чешуйника, впился ему в плечо своими жуткими зубами и рванул, оставив глубокую рану. Речной воин дико завизжал от боли. Львиносвет вскочил бобру на голову и глубоко вонзил когти ему в уши. Бобер взвыл и попятился, размахивая хвостом. Раненый Чешуйник соскользнул с бревна, на котором они сражались, и рухнул в воду.

— Помогите ему выбраться! — Львиносвет еще крепче впился когтями в голову бобра, который пытался разорвать ему бок. В следующий миг он с радостью увидел, что Лепестянка со всех лап мчится вниз по склону.

— Чешуйник! Держись, Чешуйник! — кричала она на бегу.

В этот миг бобер встал на задние лапы и стряхнул с себя Львиносвета, так что тот беспомощно упал на бревна. Оглушенный ударом, он судорожно хватал пастью воздух, глядя, как огромный зверь склоняется над ним, жадно посверкивая злыми глазками и скаля длинные зубы.