Они вошли в небольшой внутренний дворик. Старый уазик со спущенными колесами, какие-то тачки, груда парковых скамеек, метлы и лопаты, сваленные прямо на землю, словом, мерзость запустения царила здесь повсюду.

Поднявшись на трехступенчатое крылечко, Зава открыл дверь, пропустил Илью вперед, огляделся и скрылся в доме.

Первые неприятные ощущения Илья почувствовал еще в тесном коридорчике, ведущем к подвальной двери. Он словно бы окунулся с головой в затхлую воду давно нечищенного пруда. Грудь сдавило, в висках запульсировала боль, перед глазами поплыли темные пятна.

Зава тем временем открыл дверь в подвал и начал спускаться по каменным ступенькам, подсвечивая себе фонариком.

Лестница оказалась неожиданно длинной. Пролет следовал за пролетом. Спартанская простота угнетала — бурый камень ступеней, серая известняковая бутовка стен. И жуткая тишина, нарушаемая лишь пыхтением Завы да шорохом их собственных шагов.

— Прям как у этого… Вергилий… Овидий… А, вспомнил, — Данте! «Земную жизнь пройдя до половины…» Лестница в адские глубины! — попытался пошутить Илья, но Вадим зашипел на него:

— Вот только не надо сейчас юмора, особенно доморощенного! Помолчи…

Спустившись метров на тридцать, друзья остановились у низкой железной двери.

— Все… — тяжело дыша, прохрипел Вадим, опираясь рукой о стену, — дальше пойдешь один… Мне туда… лучше не соваться… И так… чуть живой…

Внутренне содрогнувшись, Илья ухватился за холодную дверную ручку и потянул на себя. С противным скрипом дверь отворилась, открывая проход в большой темный зал, подсвеченный снизу желто-багровым светом.

В нос ударил странный запах — смесь гнили, подвальной сырости и чего-то горелого.

— Осторожнее там! К краю… к краю близко не подходи! — приглушенно крикнул в спину Илье Зава, — и не задерживайся! Посмотришь — и назад!..

Зал, а точнее, почти круглая пещера с неровным каменистым полом и бугристым, усеянным черными пятнами гари потолком показалась Илье похожей на живое существо, этакую гигантскую амебу. Она втянула в себя, поглотила маленького человечка, дерзнувшего нарушить ее уединенный покой, и теперь Илья двигался в прозрачном чреве амебы, приближаясь к ее ядру.

Ядро это представляло собой большую пологую воронку, расположенную почти в центре. Багровый свет шел из глубины воронки, и запах гари исходил, видимо, оттуда же.

«Кубло, — понял Илья. — Слово-то какое мерзкое! Господи, если москвичи узнают, какая жуть находится у них под ногами…»

Но оказалась, что все увиденное до этого жутью не было. Жуть началась, когда Илья приблизился к краю воронки и заглянул вниз…

Там, в желто-бурой, похожей на сукровицу, светящейся жиже ворочались, переползая с места на место, настолько отвратительные, настолько мерзкие создания, что Илья непроизвольно вскрикнул и попятился, с трудом подавляя рвоту.

Твари Хтоноса были похожи на людей и зверей с содранной кожей. Большие ушастые головы, непропорционально длинные руки у одних, нелепые вытянутые шеи и рахитичные, голые кожистые крылышки у других. Третьи имели свиные копытца вместо ног и шишковатые наросты на спине.

Временами среди этих созданий проглядывали и другие, поднявшиеся, видимо, из глубины кубла. Илья заметил отвратительно толстую женщину с множеством грудей, синюшного ребенка, а точнее — карлика с непомерно большим и извивающимся, словно змея, членом. Мелькнуло какое-то морщинистое, похожее на обезьяну существо с кабаньей мордой…

«Вадим правильно назвал их — твари! — подумал Илья.