— Подслушивал? — спросил Моретти.

— Ни одного слова не пропустил, — согласно кивнул парень. — Только канала слежения со стороны Минатора так и не засекли. Но нюхом чую, был он сегодня.

Плавание по Янтарному морю проходило совершенно не так, как вдоль восточного побережья материка. После Лесопилки заходили только в Лагерное, Чёрное и Винниково, каждый раз делая длинные переходы. Везде принимали и ссаживали пассажиров и выгружали пиломатериалы. Визиты на берег для членов команды продолжались недолго и для Федьки прошли в ожидании Мелкой, которая быстренько отыскивала пасеку и проводила всё отпущенное для прогулки время «прислушиваясь» к пчёлам.

Деду в Чёрном она указала на улей, из которого вот-вот вылетит рой. Права ли была? Да кто же знает? Ребята торопились на «Перкаль» и дожидаться предсказанного события не могли.

— Знаешь, Федя, я действительно и от насекомых могу кое-что воспринимать, — сказала она после этого. — И нашего таракана теперь слышу уверенней.

— А разве он всё ещё поблизости? Мне казалось, что он куда-то запропал с той ночи, когда наши товарищи так и не дождались от нас воссоединения,

— Во-первых, их двое. Во-вторых, время от времени один кормится в море, пока второй прячется на корабле. В принципе, я, наверное, смогла бы даже отыскать его, но мне кажется, что это неправильно.

— А почему неправильно?

— Какие-то они не такие, как мы. Не знаю, как это назвать, но для них превыше всего — долг. Или можно это назвать поведенческой программой. И, если случай их обнаружения в ней не предусмотрен, предугадать поведение этого создания невозможно. При таких размерах тела вариант замереть и прикинуться сухим сучком вряд ли даёт заметный маскирующий эффект. Поэтому — даже нападение с их стороны возможно.

— Если трупы нападавших, найденные на шлюпочной палубе, считать их рук делом, ну, когда те бандиты пытались ограбить наш корабль, то мне совсем не хочется обнаруживать этих тварей, — согласился Федька.

В последнем на их маршруте порту Янтарного моря в Винниково на борт судна взошло несколько семей — люди за тридцать с кучей детворы. После этого стало весело и очень беспокойно — эти ребятишки не походили на городских, не было в них ни капризности, ни заносчивости. Знали они толк и в оружии, и в том, как себя вести. Но и организованности аборигенов Федька в них не заметил. Той, что царила в Плёткино, или у саскачеванов, не говоря о группе стюардов. Вежливые, но своего не упустят — как-то так про них, можно сказать.

— А это и есть куркули, — объяснила Мелкая. — Я воспитана точно также. Мы же с тобой учимся в школе у беспортошных, у тех, что живут хорошо, потому что у них всё есть. Вот ты и отвык от проявлений прижимистости. А нам, куркулям, всё время чего-то хочется, или не хватает.

— Не понял, — тряхнул головой мальчик. — У нас что, самая богатая школа на планете?

— Нет, конечно. Не знаю, как объяснить. В общем, это связано не с достатком, а с отношением к нему. Беспортошные довольны тем, что у них есть, а куркули — нет. Даже, если у них всего поровну.

На этом Федька расспросы закончил — незнакомы ему те понятия, которыми оперирует подруга: опять он почувствовал себя маленьким неискушённым и отсталым.

У стюардов прошло занятие по изучению мёда. В Винниково приняли на борт изрядное количество хмельного напитка с таким названием. Причём имели место два сорта: «Правильный» и «Неправильный». Так вот, в кладовые нагрузили «Неправильный», а бутылочку «Правильного», далеко уже не полную, достал из своих запасов пассажирский помощник, чтобы курсанты могли сравнить и никогда эти продукты не путали.