- Я всего лишь ищу причины и следствия, святой отец. Вот, например, пытаюсь понять связь между рассказами вдовы Нелле об угрозах Асель сжечь их дом, пожарами в Кадуорсе и мешком серебра, который видели у Виго и его матери. Или между семенами ядовитого черного паслена, падежом овец в округе и серебряными монетами, которыми гуртовщик Кривой Жиль расплачивался в трактире.

- Не вижу связи, - прогнусавил жрец. - Ты принимаешь мнимое за истинное.

- Просто у меня много вопросов, на которые я пытаюсь найти ответы. И найду, уж будьте спокойны.

- Лишь вера может ответить на любой вопрос. А ты отверг ее от сердца.

- Я не силен в богословии. Но одно знаю твердо: завтра наступит ночь полнолуния, и придет Стая. За кем она придет на этот раз, святой отец?

- За всеми нами, - жрец сделал отвращающий жест. - Ибо все мы грешны.

- Воистину. - я развернулся, чтобы уйти, но жрец окриком остановил меня.

- Я докажу тебе, маловер, что сила веры превыше силы меча! - воскликнул он, театрально протянув ко мне руку. - Наши моления изгонят Стаю из Кадуорса.

- Когда человек много говорит о вере, святой отец, я начинаю подозревать его в своекорыстии, - ответил я. - "И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми."

- Уходи прочь, нечестивец! - загремел жрец, показывая на дверь.

- С превеликим удовольствием. Но напоследок скажу тебе, чертов ханжа - я знаю, что тут происходит. Ума и терпения распутать все это у меня хватит, уж будь спокоен. И очень скоро барон будет знать правду. Я об этом позабочусь.

- Кин, вышвырни этого человека из храма! - взвизгнул отец Парис.

Чернобородый верзила шагнул ко мне, занеся свою метлу для удара, но я быстро обнажил меч и приставил острие к его груди, заставив остановиться.

Подмигнул побелевшему от бешенства жрецу и пятясь отступил к двери, а потом вышел на улицу.

Ну, и чего я добился? Теперь проклятый святоша настроит против меня все население Кадуорса, и это не очень-то хорошо - глядишь, и меня попытаются линчевать, как несчастную Асель и ее дочь. Хотя нет, вряд ли, я все-таки дворянин, и эти уроды прекрасно понимают, что мое убийство им не сойдет с рук. Но запугивать меня будут. Я не сомневался, что Парис и его шавки с этого момента будут делать все, чтобы я побыстрее покинул Кадуорс. Ладно, посмотрим, у кого нервы крепче...

Вернувшись в таверну, я забрал коня и поехал в замок - нужно было хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Я решил не рассказывать барону о своем разговоре с его женушкой и отцом Парисом, просто лег и проспал беспробудно до самого полудня. Разбудил меня паж, который пригласил к столу.

- Благодарю, но я должен приготовиться к вечеру, - заявил я, надевая камзол. - Передай его светлости, что я хотел бы поговорить с ним с глазу на глаз, когда ему удобно.

- Никак невозможно, эрл Сандер, - заявил паж. - Его светлость еще на рассвете уехал в Данмут.

Так, любопытный поворот. Или у лорда Кадуорса действительно возникли неотложные дела в Данмуте, или же блестящий лорд банально струсил, решил в ночь полнолуния уехать подальше отсюда. А может быть, барон не хочет, чтобы моя гибель бросила на него тень. Такое тоже возможно.

Не дождутся. Я у них у всех костью в глотке застряну.

Улицы Кадуорса были пустынны. В корчме меня ждал сюрприз: трактирщик, краснея, бледнея и запинаясь, заявил мне, что его таверна слишком убога для такого знатного господина, как я.

Ого, все случилось именно так, как я предполагал. Отец Парис, хитрый сукин сын, уже подсуетился. Мне в Кадуорсе объявлен бойкот. И для начала наехали на беднягу корчмаря.

- Вот как? - Я приподнял бровь. - Значит, три дня была хорошая, а тут стала убогой?

- Милостидарь... не прогневайтесь.