- Круто, - сказал Степа.

- И ты таким людям платишь, Степан Аркадьевич. Как же так?

Степа виновато развел руками.

- Я не знал, - сказал он. - Откуда мне было знать, что они эти… вращающиеся финансовые террористы.

Лебедкин опять засмеялся; и Степе снова стало не по себе.

- Нет, Степан Аркадьевич, - сказал Лебедкин. - Финансовые террористы не они. Финансовый террорист у нас ты.

- Это как?

- А так. Подумай.

Степа начал думать. Ясность в уме наступила довольно быстро.

- Ara, - сказал он. - Ага… Кажется, понимаю. Я ведь правильно понял?

- Правильно, - кивнул Лебедкин.

- И как теперь, если да?

Лебедкин поглядел на майора связи.

- Ну как на такого парня злиться. Правильно сказал русский классик, «быть можно дельным человеком, ни разу срока не мотав».

- Там не так, - сказал майор связи. - Там кончается «ни разу зону не топтав».

Возникла пауза. Степа заметил, что у него почти полностью восстановился слух. Он слышал доносящийся с улицы шум машин. Детский голос прокричал «Дура! Не хочу!». Где-то далеко-далеко гудел самолет.

- Ну что, простим на первый раз? - спросил наконец Лебедкин.

Майор почесал голову.

- Простим, - сказал он. - Если перестанет терроризмом заниматься.

- Слышал, Степан Аркадьевич? - строго глянул на Степу Лебедкин. -

Чтоб больше никакого терроризма у нас не было. Я не шучу.

- Понимаю, - скромно сказал Степа. - Постараюсь. Научите жить по-новому.

- Встречаться будем раз в месяц, - сказал Лебедкин. - Как говорил государь Александр Павлович, при мне все будет как при бабушке. А как при бабушке было, я видел в дырочку, хе-хе-хе-хе… Так что расслабься, Степан Аркадьевич, расслабься. Business as usual. Я, как тебя увидел, сразу понял, что ты к этим говнюкам никакого отношения не имеешь. Так что, если проблемы будут, с законом или наоборот, звони. Вот мой мобильный.

Лебедкин уронил на стол маленькую карточку.

- Вроде все у нас? - спросил он дружелюбно. Степа кивнул.

Лебедкин взял папку, из которой перед этим вынырнула спутниковая фотография, и вынул из нее другой лист.

- Тогда подпиши, - сказал он, кладя его перед Степой. - Чтобы я в арбитраж мог пойти в случае чего, хе-хе-хе-хе…

Степа поглядел на стол. Перед ним лежал гербовый бланк с коротким печатным текстом:

Меморандум о намерениях

Я, Михайлов Степан Аркадьевич, все понял.

Подпись:

Степа хотел было спросить, каким образом у Лебедкина оказался с собой лист с его впечатанным именем, если он действительно не приглашал его на встречу. Но он не задал вопроса. Отчасти потому, что не хотел лишний раз услышать странный смех капитана. А отчасти потому, что такой поступок вошел бы в противоречие с духом меморандума о намерениях, показывая, что он чего-то до сих пор не понял. А ясно было все. Он вздохнул, поглядел на стойку, где так и стояла лаковая лодка (отчего-то показавшаяся похожей на чеченскую погребальную ладью), и вынул из кармана перьевой «Mont-blanc».

34

Бойня в «Якитории» наполнила Степину душу ужасом и омерзением, которые любой нормальный человек испытывает от близости насильственной смерти. Несмотря на это, он вынырнул из кровавой купели полный сил и оптимизма. Причина была простой: смена крыши произошла третьего апреля, то есть третьего числа четвертого месяца. Яснее число «34», наверно, не могло себя явить, разве что воплотиться в мессии с тремя ногами и четырьмя руками. Поэтому добравшийся наконец до него парадигматический сдвиг вызвал в Степе то же восторженное чувство, которое поэт Маяковский в свое время выразил в словах: «Сомнений не было - моя революция!».