Его оттаскивают от стола, довольно грубо — какая уж тут вежливость, когда ты стопроцентный банкрот! Ноги автоматически идут в бар. Здесь еще не знают, что он, Артур Климов, самый удачливый за всю историю существования казино игрок, стал абсолютным неудачником. Бармен еще заискивающе заглядывает ему в глаза, с приторной улыбкой подает тот особенный, жутко дорогой коньяк, который подавал все восемь лет его беспроигрышных посещений. И ждет тех особенных чаевых, которые Артур давал ему все эти годы — вместо денег игральную фишку, потому что бармен и сам заядлый игрок. Но сегодня он ничего не дождется!

Коньяк согревает. Коньяк отодвигает развязку. Бармен сочувственно кивает — догадался наконец, что произошло: игрок понимает игрока без слов, — но не верит, не верит. Мается рядом, не отходит, хочет что-то сказать — наверное, утешить, и не решается. В бар заходит новый посетитель, незнакомый, явный новичок, неуверенный в себе. Бармен неохотно переключается на него, тяжело вздыхает: что поделаешь, служба.

Коньяк… Зачем он соскользнул с этих улочек, зачем, зачем? Да, это тоже была игра: он бросил вызов, поставил на кон — игра вроде русской рулетки. Потому что пресытился, потому что обычная рулетка больше не давала того ощущения, больше не будоражила его: если всегда следует выигрыш, ты уже не игрок. Ну, что ж, теперь он проиграл. Все проиграл, жизнь проиграл. А выигрыша никогда больше не будет.

— Извините, пожалуйста.

Бармен! Артур о нем уже успел забыть. Что ему нужно?

— Не в обиду вам, а от всего сердца, я хотел бы предложить… немного денег. Взаймы. Вы отыграетесь, я в этом уверен.

— Денег? — Артур даже не сразу понял, о чем он. — Денег? Ах, да! Нет, спасибо, не нужно.

Никакие деньги ему уже не помогут. Он-то знает. Его безусловная удачливость не была случайностью. Просто он когда-то, сам не зная о том, заключил сделку. А теперь контракт расторгнут. Деньги… Нет, не помогут ему никакие деньги, что тут себя обманывать? Хотя предложение заманчивое.

А если он ошибается? Если все-таки еще раз попробовать? Занять у бармена, он ведь действительно от души предлагает, и попытаться снова? Может, это только черная полоса, которая рано или поздно у любого игрока наступает, и не было никакой сделки с мистическим городом? Занять и вернуться в зал?.. Хотя бы снова ощутить напоследок… А может, и не напоследок, может, удастся отыграться? Конечно, удастся. Вдохнуть этот запах: солнечной осени, узких, игрушечных улочек…

Ничего не получится! Бессмысленно. Допить коньяк и уйти, не становиться посмертным должником у этого симпатичного человека. Снять номер в какой-нибудь гостинице и исполнить то, что еще в состоянии сам исполнить. Дома это сделать было бы проще, но дома у него больше нет, проиграл он свой дом. Как и все проиграл. Допить коньяк, согреться напоследок…

Коньяк больше не согревает, но все равно. Рюмка опустела. Не заказать ли еще? Торопиться в любом случае некуда.

— Еще коньячку?

Снова бармен. Как он сегодня услужлив! Впрочем, он всегда был таким, только раньше его услужливость не замечалась: счастливые люди вообще мало что способны замечать вокруг себя.

— Да, пожалуйста.

Торопиться на эшафот было бы просто глупо. У коньяка послевкусие отчаянья, но все равно, все равно. И у бармена вид совсем несчастный, так он испереживался за чужую погубленную жизнь, а посетители бара, наоборот, как будто злорадствуют. Но лучше уж здесь, чем в одиночестве гостиничного номера, лучше этот коньяк со вкусом безысходности, чем стакан тепловатой затхлой воды из графина, чтобы привести себя в чувство перед окончательным прощанием.