Я помню, мы с Юлькой пошли на старый фильм «Генералы песчаных карьеров» – я его раньше не видел, а она – аж два раза. С придыханием говорила, какой это прекрасный фильм, как она плакала, когда его смотрела! Мы сели на последний ряд, как обычно, я думал, что она по обыкновению запустит мне руку в штаны, и все у нас пойдет как по маслу. Но не тут-то было. Юлька завороженно всматривалась в происходящее на экране, и невольно я сам начал вглядываться в это действо.

Мне хватило получаса, чтобы понять – я бы этих тварей прибил на месте! И никакой жалости! Грабеж, воровство, насилие – уже не исправить, уже пропитаны Злом!

У них другие мерила нравственности, другое понимание добра и зла. Они мутанты, бесы, и то, что эти подростки сироты, – ничуть их не обеляет.

Подумалось тогда, а если бы эти сиротки распяли Юльку на песке да отодрали бы во все дыры – толпой! Сифилитики, тубики, гонорейные ублюдки! Как бы она тогда отнеслась к ним? Так же бы переживала? «Ах, какие они несчастные!»?

Это пока не коснется тебя самого – «Они же дети! Как так можно?!» А если бы твою мать искалечили? Если выгребли из карманов все, что нашли, а потом ради развлечения топтали бы ногами, ломая хрупкие женские косточки? Пиная в живот! Тогда как?

Я задал Юльке этот вопрос. И про насилие, и про ограбление. Реакция была такой, какую я, в общем-то, и ожидал – мы не разговаривали неделю. Ну и не трахались, само собой. Зато секс потом был слаще, а Юлька чуть умнее.

Вот и эти мелкие отморозки с горящими от возбуждения и предвкушения глазами – разве они заслуживают жалости? Им-то что надо? Бразильские грабили и воровали хотя бы для того, чтобы поесть, а эти – зачем? Сытые, домашние, благополучные?

Власть. Желание мучить. Звериная сущность, прорвавшаяся через оболочку цивилизации. Да нет, не звериная – бесовская. Зверь убивает для еды. Если он сыт – лежит себе, спит, гуляет, самок топчет. А эти хуже зверей!

В центре, конечно, «зеленый». «Тварь». Симпатичный парнишка, типичный маменькин сынок – даже шарф на шее, чтобы не простыл. Мама сказала с шарфом ходить! Мама – заведующая гастрономом. Папа – где-то в администрации. Мажор – как таких начали называть потом, после развала Союза. И Тварь.

Тогда я еще не знал, что Твари обычно родятся от Тварей. Но не всегда. Иногда зараза переходит и от чужой Твари. Впрочем, разве здесь есть какое-то открытие? Просто я могу видеть Тварей, четко определять, что «этот вот – Тварь конченая, а в этом еще осталось что-то людское», простой человек определяет по поведению. Тоже способ, кстати, но… увы, не точный.

Кем они меня тогда видели? Длинный, ссутулившийся старик в смешных круглых очках (это хороший штрих, все видят очки-телескопы и не замечают лица), ногу подволакивает, руки трясутся. Седые волосы из-под побитого молью беретика – ботан, точно! Ха! В беретике! Нормальные пацаны в беретике не ходят!

– Эй, дед… – Тварь подошел ближе и протянул руку к моей авоське: – Деньги гони! Слышь?!

Я беспомощно оглянулся по сторонам, якобы ища, кто бы помог, нет ли прохожих (пусто, отлично!), подался назад, «собираясь бежать», но двое из стаи перекрыли мне отход, забежав со спины.

– Жадный какой дед! Давай делись, придурок! Порадуй внучков! – Тварь радостно рассмеялся.

Он наслаждался спектаклем! Взрослый человек – и как ребенок! Боится, дрожит, перед ним дрожит, перед могучим монстром, великаном, Демоном! Приятно!

Я пришел к выводу – Твари питаются отрицательными эмоциями.