Вернулись Грета и Лотта. Счастливые и порозовевшие. Немедленно стали кушать и пить. Борис появился чуть погодя. Подмигнул Васильеву. Уселся. Свернул косячок, попыхал, предложил Васильеву, но тот отказался. Оно конечно конопелька не героин, но штука неполезная. Реакция портится, концентрация. Бойцу – сплошные проблемы. А вот немецко-подданные обоих полов «травке» явно обрадовались. И Лиза с Алинкой – тоже. Богема, ясное дело.

    – Попробуй,– уговаривала Валерия Алинка.– Под «травкой» такой секс!

    – Ничего, с такой девочкой, как ты, мне и так будет сладко! – заявил Васильев.

    Алинка была польщена.

    – Ты скучал без меня?

    – Еще как! – соврал Валерий.

    Борис набил еще один косячок, взял гитару… и выдал класс.

    Действительно, класс. Гитаристом он оказался великолепнейшим. И голос ничего. Пел исключительно на английском. И исключительно регги.

    Захватил всех. Васильев «поплыл», мир сгустился и перевернулся. Все вокруг обрело сродство. Черная головка Алины на плече, мерцающие огни, мерцающие звуки…

    – Гениально,– прошептала Алина, когда Борис отложил гитару.– Пошли наверх, а?

    И они пошли наверх, прихватив бутылку шампанского и охапку красных парниковых роз. Для экзотики.

    Любили друг друга прямо на ковре. Жадно и долго. Алина, нагая, без пышных одежек и длинных каблуков оказавшаяся совсем маленькой, тоненькой и гибкой (Васильев за год успел ее за