|
Он ценил жест, который тот сделал, приглашая в последний раз представителя нового порядка в родной дом, и он показал, что ценит это, приняв приглашение. Но, вне сомнения, это было в последний раз. Лорду Уорбеку недолго оставалось жить на свете. Он высказался об этом достаточно ясно в своем пригласительном письме. А после него не будет больше Уорбеков из Уорбек-холла. Об этом позаботится следующий бюджет. И прекрасно. По крайней мере старый порядок исчезнет вместе с приличным, достойным его представителем. Что касается молодого Роберта, то от одной мысли о Роберте Уорбеке и обо всем, за что он борется, у министра кровь закипела в жилах, и в конце пути из машины вышел порядком возбужденный и рассерженный человек.
— Каким поездом ты поедешь завтра, Камилла? — спросила графиня Саймнел свою дочь. — Двухчасовым. Я обедаю с женой Карстерса, и мы поедем вместе. — Вот как! А тебе не будет скучно? Леди Камилла засмеялась. — Вероятно, будет, — сказала она. — Но у меня нет выбора. Дядя Том предупредил, что машина подъедет к этому поезду, а позволить себе платить за такси я не могу, значит, мне придется ехать этим поездом. Во всяком случае, когда едешь с миссис Карстерс, не надо вести разговор. И даже слушать не надо. Надо только сидеть с умным видом, и она на целый день заведется о своем изумительном Аллане, не ожидая никакого ответа. — Миссис Карстерс, — заметила леди Саймнел, — зануда. Но в то же время есть что-то замечательное в ее преданности мужу. Счастлива женщина, которая нашла цель жизни, как она. Леди Камилла ничего не ответила, но выражение ее красивого умного лица свидетельствовало, что она поняла, что кроется за этой фразой. — В Уорбек-холле прохладно в это время года, — продолжала мать. — Надеюсь, ты берешь с собой достаточно теплых вещей? — Я беру все, что у меня есть. И больше того, я собираюсь все это надеть. Зараз. Я просто распухну от платьев. Я знаю, каково в Уорбек-холле в холод. — А ты не думаешь, что тебе было бы куда приятнее тихо провести Рождество со мной в Лондоне? Леди Камилла окинула взглядом маленькую, хорошо обставленную гостиную в квартире матери и улыбнулась. — Гораздо приятнее, мамочка, — согласилась она. — Ты действительно думаешь, что тебе стоит туда ехать? — Конечно, я должна поехать, мама. Дядя Том очень просил меня. К тому же, может, это последний случай увидеть милого старика. Леди Саймнел фыркнула. Из-за этого ли или потому, что ее слова прозвучали для нее самой малоубедительно, Камилла оборвала фразу. — Я думаю, Роберт там будет? — спросила напрямик леди Саймнел. — Роберт? Да, думаю, что будет. Наверняка будет. — Когда ты видела его в последний раз, Камилла? — Не помню точно. Довольно давно. Он… он последнее время был очень занят. — Очень занят, — сказала леди Саймнел сухо. — Если эту дурацкую Лигу свободы, или как там ее, можно назвать занятием. Во всяком случае, слишком занят, чтоб уделять время своим старым друзьям. — Роберт, — сказала Камилла прерывающимся голосом, — очень храбрый человек. Он доказал это на войне. И что еще важней, он патриот. Можно не принимать всех его взглядов, но это еще не причина, чтобы ругать его. — Хорошо, — спокойно ответила ей мать. — Тебе двадцать пять лет — ты взрослая, сама знаешь, что делаешь. Но независимо от его политической деятельности я лично не нахожу, чтоб Роберт был для тебя такой уж блестящей находкой. Непохоже, что он когда-либо сможет жить в Уорбек-холле. Но это тебе решать. Я считаю, что бесполезно вмешиваться в дела такого рода. |
