– После, после, – перебила его Елена Ивановна, услышавшая шаги из кабинета директора. – Ах, прячьтесь, Аркадий Аркадьевич идет!

– Каким это образом? От чего? – не понял несостоявшийся жених.

– За неандертальца прячьтесь, я вам говорю! – Елена Ивановна затолкала Чура за грозную фигуру и быстро присела обратно на стул.

Аркадий Аркадьевич влетел в исторический зал стремительно и, как ему показалось, достаточно неожиданно, чтобы застукать всех на месте. Кого именно, он не знал, но голоса слышал.

– Кто здесь был? – прищурился директор. – Не поймите меня превратно, Елена Ивановна, после случившегося я не могу спокойно сидеть в кабинете. Вы слышали о том, что вор всегда возвращается на место кражи? Его тянет туда непреодолимая сила...

– Ч-хи!

Бедный Антон Капитонович, традиционно весной страдающий от аллергической реакции на все, что цветет и пахнет, не выдержал и выдал свое инкогнито.

– Что это? – ошарашенно глядя на неандертальца, поинтересовался Купцов.

– Ч-хи! – Антон Капитонович не предполагал долго держать аллергенную сирень, но так уж получилось. – Ч-хи! – А без цветов, аллергия у тебя на них или нет, к даме сердца не пойдешь. – Ч-хи! Ч-хи!

– Это неандерталец, – прошептала Елена Ивановна, хватаясь за последнюю соломинку.

– Неандерталец чихает?! – Глаза Купцова полезли на лоб. – Не может быть, – трагичным голосом произнес он. – Я схожу с ума? Вот что значит бессонная ночь. Больше никто не чихал, то есть не приходил?

Он осторожно приблизился к неандертальцу, рядом с которым сидела Елена Ивановна, и через нее попытался заглянуть тому за спину. Антон Капитонович в этот момент выскочил с другой стороны.

– Никого, – мрачно констатировал Аркадий Аркадьевич, возвращаясь на прежнее место.

Антон Капитонович, на ходу зажимающий рот одной рукой, а второй бросая сирень Бубенцовой на колени, едва успел заскочить обратно.

– Странно, – поморщился Купцов и уставился на колени Бубенцовой.

Елена Ивановна пару-тройку десятков лет назад была бы польщена подобным вниманием мужчины, но сегодня заинтересованный взгляд вызвал у нее глухое раздражение.

– Ничего странного, – сказала она, взяла сирень и понюхала. – Ч-хи!

– И вы туда же, – возмущенно прищурился покрасневший от негодования Купцов.

Он ненормально хихикнул и сделал несвойственный толстяку бросок кобры, охотящейся на наивную жертву. Антон Капитонович, разумеется, выскочить не успел.

– А! Вот вы где! – заорал обрадованный результатом поиска директор музея и нечаянно задел неандертальца. Его топорик вместе с мохнатой рукой резко опустился на голову Купцова, не причинив особой боли. – Чего еще? Драться?!

И Купцов попытался через Елену Ивановну схватить замешкавшегося Антона Капитоновича.

– Прекратите цирк! – резко сказала Бубенцова, поднимаясь. Она поправила руку неандертальца и поглядела на директора серьезным взглядом. – Антон Капитонович пришел ко мне! И между прочим, по важному делу.

– Не выгораживайте преступника, Елена Ивановна. – Купцов добрался до Чура и стал трясти беднягу за грудки. – Куда ты дел книгу, Антон? Признайся!

– Сдал в библиотеку, – нашел что сказать Чур.

– В библиотеку? – Купцов схватился за сердце и сел на стул.

Елена Ивановна побежала за аптечкой. Антон Капитонович принялся нервно расхаживать по историческому залу, отвлекая внимание директора от насущных проблем. Он принялся рассказывать, что такое, собственно, аллергия, каким образом, надо заметить, довольно хлопотным, с ней живут, да и вообще жизнь с одной только аллергией и не жизнь, а так себе, пшик один.