– Как Мишель? – спросила я, опуская ящик на кровать.

Я нервничала и не сразу смогла расстегнуть куртку.

– Отлично. Она снова надеется на повышенную стипендию.

– Это хорошо для нее. Она собирается домой на Рождество?

У меня лихорадочно бился пульс, и я старалась хоть как-то успокоиться.

– Да, – ухмыльнулся Робби. – Она захочет явиться неожиданно, сюрпризом, как я понимаю.

Я посмотрела на него.

– Ну что, будем открывать эту штуку? – спросил Робби, садясь на другой конец кровати. Я старалась не показать, что волнуюсь. А вдруг там что-то ужасное? – Хочешь, я открою? – спросил он.

Я быстро закачала головой:

– Нет… нет. Я должна сама сделать это.

Я взяла ящик в руки. Он был почти полметра в длину, сантиметров сорок в ширину и десять сантиметров в высоту. Ящик был заперт на две металлические застежки, насквозь проржавевшие. Робби вскочил, порылся в ящике и подал мне отвертку. Затаив дыхание, я подсунула ее под крышку и отстегнула застежки. Крышка с глухим звуком приподнялась. Я засунула под нее пальцы и открыла ящик.

– О! – одновременно воскликнули мы с Робби.

Несмотря на то что снаружи ящик сильно заржавел, все, что было внутри, казалось совершенно не тронуто временем. Там все сверкало серебром. Первое, что я увидела, был атами – ритуальный кельтский кинжал. Я взяла его в руки и ощутила его тяжесть. Лезвие из старинного серебра. Рукоятка из слоновой кости покрыта затейливой резьбой. На ней можно было различить древние ирландские руны. Это была ручная работа. Повернув лезвие, я увидела на нем множество инициалов – целых восемнадцать пар букв. Последняя и предпоследняя пары – М.Р.

– Мейв Риордан, – сказала я, прикоснувшись пальцем к инициалам, – и Макенна Риордан, ее мать – моя бабушка. И я тоже. – Я была несказанно рада. – Все это переходит ко мне от моей семьи.

Мне было так приятно ощущать причастность к своей семье и непрерывность общей судьбы. Я бережно положила ритуальный кинжал на кровать Робби. Потом взяла сверток темно-зеленого шелка. Он развернулся, и оказалось, что это мантия прямоугольной формы с отверстием для головы посередине. Плечи были соединены вместе шелковыми узлами.

– Здорово! – сказал Робби, осторожно коснувшись ее.

Я кивнула, соглашаясь с ним, и приложила ткань к груди.

– Это похоже на тогу, – сказала я.

И тут же заморгала, увидев вопросительное выражение на лице Робби. Я улыбнулась ему, зная, что буду примерять эту тогу только дома, за запертыми дверями.

Вышивка была изумительной: кельтские узлы, изображения драконов, пятиугольников, рун, звезд и стилизованных растений из серебряных и золотых нитей. Это было настоящее произведение искусства, и я представила себе, как горда была Мейв, получив мантию в наследство от матери и впервые представ в ней на круге. Насколько я знаю, Макенна была верховной жрицей клана Белвикет в тот момент, когда он был уничтожен.

– Это просто поразительно! – сказал Робби.

– Я знаю, – эхом отозвалась я, – Я знаю.

Бережно сложив мантию, я отложила ее в сторону. Потом я обнаружила в ящике четыре маленькие серебряные чашечки, тоже покрытые кельтскими символами. Я узнала руны воздуха, огня, воды и земли и поняла, что моя родная мама пользовалась ими при проведении ритуального круга.