— Может, на это поле с ангарами ночью наведаться? — Седов явно загорелся новым заданием.

— Да боже тебя упаси! — строго сказал Гуров. — И думать забудь! Я тебе больше скажу: ты разговор веди таким образом, чтобы тебя не заподозрили в проведении дополнительного дознания. Тобой должно двигать простое любопытство. Можешь приврать, что собираешь всякие байки для сборника рассказов-страшилок или мистических историй. Но не более!

— Понял. А вы?

— А мне придется потянуть за ниточку с личной неприязнью майора Ершова к главе района Бурмистрову. Попробую найти способ поговорить с их детьми. Нелепо верить в этот мотив убийства, но если мы хотим иметь основания его отбросить, то нужно отработать версию по всем правилам.

— Стоит ли на нее отвлекаться? Я думал, что вы первым делом отрабатываете самые вероятные версии.

— А ты заметил, Леша, что нам кто-то усердно подсовывает именно этот вариант как основной? Разберемся с тем, кому оно нужно, тогда и продвинемся в расследовании. Это ниточка о двух концах.

Гуров понимал, что не только Седов, но и любой молодой оперативник не смог бы этого сделать. Перед полковником из главка многие двери открываются только благодаря его статусу.

«Но, в конце концов, какой смысл становиться полковником, если это не дает тебе преимуществ в работе? — думал Гуров. — К примеру, сегодня Рогозин сообщил мне номер мобильного телефона Оли Ершовой. Не думаю, что он стал бы устанавливать его по просьбе капитана Седова из хозчасти».

Гуров позвонил девушке, когда убедился, что к Ершову не пускают посетителей и что ему запрещено получать передачи. Значит, пытаться встретиться с его дочерью в изоляторе бесполезно.

— Оля, моя фамилия Гуров, — сказал он, услышав голос девушки, тихий и тусклый, похожий на грустный колокольчик. — Я из Москвы, полковник, служу в Главном управлении уголовного розыска. Я хотел бы с вами встретиться и поговорить о вашем отце.

— Из Москвы? — оживилась Оля. — По поводу дела моего отца?

— Именно. Только не надо, чтобы кто-то знал о нашей встрече.

— Почему? — тут же испугалась Оля.

— Все очень просто. Есть подозрения, что против вашего отца фабрикуют дело. Я даже не уверен, что он виновен в смерти Бурмистрова.

— Да? А когда мы встретимся? — Девушка заволновалась, явно почувствовала надежду.

Гуров поморщился. Ему очень не нравилось манипулировать вот такими беззащитными и наивными людьми, но иного выхода у него не имелось. Он просто обязан был уговорить Олю на встречу.

— Когда вы сможете. Например, прямо сейчас. Вы дома?

— Вы знаете, я бы не хотела встречаться дома. А почему мне нельзя приехать к вам в полицию?

«Молодец, девочка! — подумал Гуров. — Так и надо. Очень разумно, потому что ты не знаешь, кого впустишь в свой дом. А настоящему полицейскому нечего скрывать. Не надо пугать Олю, пусть у нее в душе остается надежда. В конце концов, для этого есть определенные основания».

— Конечно, — согласился Гуров. — Вы только никому не говорите, что идете в полицию. Я опасаюсь тех людей, кому выгодно сделать вашего отца виноватым. Жду вас через час в управлении Бобровского района. Зайдите в дежурную часть.

Девушка появилась на пороге кабинета, выделенного Гурову, через тридцать пять минут. Юная, с симпатичными ямочками на щеках и задорными кудряшками, она выглядела светлой и чистой.