Неожиданно она пошевелилась и быстрым взглядом окинула всю комнату.

Как раньше ее голос, так теперь легкость и грация ее движений вступали в противоречие с выражением глаз. Она посмотрела в сторону окна, поколебалась немного и снова отвернулась. Синтия тихо застонала.

– Так, сейчас ты придешь в себя. Еще несколько мелких приготовлений, и все будет готово.

Минутой позже она до самого горла закрыла одеялом беспокойно шевелящуюся женщину, у которой уже успела связать руки и ноги.

– Синтия, ты слышишь меня? Если бы у меня хватило смелости… если бы только у меня хватило смелости вытащить у тебя изо рта этот кляп, тогда мы смогли бы поговорить немного… Синтия!

Она наклонилась над кроватью и потрясла свою жертву. Внезапно она стала неподвижно и, как бы проснувшись от летаргического сна, побежала назад. В другом углу комнаты стоял на изогнутых ножках богато позолоченный комод. Его украшала сценка с картины Ватто, изображающая двух пастушков. Внутри был ловко вмонтирован радиоприемник, но радио молчало. Она поспешно проверила, подключен ли аппарат к розетке, и снова покрутила настройку.

– Синтия, почему радио не работает?

Ответом ей была тишина.

– Я должна услышать предсказание Пенника, – пояснила она спокойно. – Бедная овечка. Он должен предсказать твою смерть, и я хочу знать, когда я должна тебя убить. Без моей помощи, в которой, он, разумеется, не отдает себе отчет, «Телефорс», к сожалению, ничего не значит. Честный инспектор Мастерс когда-то правильно сказал, что Пенник не смог бы убить даже мухи. Хотя этот мнимый чудотворец убежден, что обладает неограниченной силой, и ему это ударило в голову.

Ты не поверишь, сколько у меня было проблем, прежде чем я убедила его, чтобы он тебя убил. Он так жаждал прикончить Джона Сандерса! Просто неприлично скандалил! Все уже было подготовлено, но тут доктор и бросил Пеннику вызов. Мне все пришлось начинать сначала. Но мне удалось переубедить его, чтобы он выбрал тебя. Знаешь, каким образом, Синтия? Разумеется, знаешь! Он постоянно мне повторял, что если бы был королем, то озолотил бы меня солнцем и так далее. Поэтому не смог отказать в такой скромной просьбе, как убить тебя…

Вики рассмеялась. Ее неиспользованная энергия нашла выход в странных пароксизмах смеха. Но это настроение быстро миновало. Она склонилась над кроватью, как заботливая мать над колыбелью.

– Ты хотела, чтобы я все тебе рассказала? Все о Пеннике, что он делает и кто он такой? Ты все услышишь, обещаю тебе. Выражаясь вульгарно, я думала, что мне удалось найти «теплое местечко». Ты узнаешь, что это за теплое местечко. Знаешь ли ты, кто такой Пенник? Знаешь ли ты, что он такое?

Она протянула руку к неподвижно лежащей фигуре. Послышался неприятный звук отдираемого пластыря, и через несколько секунд платок, заменяющий кляп, лежал на полу.

– Ты знаешь это, Синтия?

С кровати послышалось непонятное бормотание.

– Пенник – это мулат из Восточной Африки. Отец его происходил из хорошей английской семьи, во всяком случае, так он утверждает. А мать была дикаркой из племени Матабеле. Дядя его был колдуном из племени Банту, и Пенник жил в этом примитивном обществе аж до восьми лет.

Мужчины, стоящие на балконе, посмотрели друг на друга. Только один из них не отрывал ни на минуту безумных глаз от Вики.

Как точно выпущенная стрела попадает в самый центр диска, так и истина, заключенная в этих словах, неожиданно достигла их разума. Затерявшиеся в памяти полные несоответствия эпизоды внезапно, как в головоломке, стали в одну картину. Ведь это было очевидным: с самого начала Пенник явно заключал в себе смешение этих двух цивилизаций.

– Ты, наверное, видела его, – продолжала Вики. – Вспомни форму его головы.