Я хмыкнул и пошел другим путем.

– А сколько ему лет?

– Да хватает, – сказал Мэтью. – У них там другое время. Мы подсчитали, что по‑нашему ему лет двадцать. Только он говорит, что проживет века два, так что двадцать – это еще немного. Он считает, что очень глупо жить лет до семидесяти.

– Он многое считает глупым, – заметил я.

Мэтью пылко закивал.

– Ой, много! – согласился он. – Чуть не все.

– Прискорбно… – сказал я.

– Иногда надоедает, – признал он.

Тут Мэри позвала нас ужинать.

Я совершенно не знал, что делать. По‑видимому, у Мэтью хватило осторожности, и он не рассказал приятелям про Чокки. Наверное, он решил поделиться с Полли новым другом – и зря. Но говорить ему с кем‑то надо, а после истории с машиной надо было и выплакаться, для чего я очень подходил.

Когда я рассказал Мэри про машину, она предложила спросить нашего домашнего врача, к кому же лучше обратиться. Я был против. Эйкот – приличный лекарь, но мне казалось, что для этого дела у него кишка тонка. И потом, Мэтью его не любил и ему бы не доверился. Скорей он обиделся бы, что мы его выдали, и замкнулся бы в себе.

Мэри подумала и согласилась со мной.

– А все‑таки, ‑сказала она, – дело зашло так далеко, что пускать на самотек уже нельзя. Надо что‑то делать. К случайному психиатру не будешь обращаться. Нужен хороший, подходящий, чтоб кто‑нибудь его знал…

– Кажется, есть, – сказал я. – Алан недавно вспоминал одного нашего парня из Кембриджа, некоего Лендиса. Рой Лендис. Алан с ним дружил, и сейчас они видятся. Этот Лендис как раз занялся психиатрией. Он бы нам подсказал, с кем посоветоваться. А может, это по его специальности. Попробуем, а?

– Хорошо, – согласилась Мэри. – Замани его сюда. Все лучше, чем сидеть сложа руки.

Время и профессиональный навык творят чудеса. В элегантном человеке с бородкой, который пришел в клуб, чтобы с нами пообедать, я с трудом узнал неряху‑студента и подумал, что его внешний вид внушает доверие и немножко пугает. Мне стало чуть‑чуть не по себе.

Тем не менее я прыгнул в воду. Я подчеркнул, что нам срочно нужен совет, и рассказал про Мэтью. Слушая меня, Лендис становился все проще и внимательней. История с машиной очень заинтересовала его. Он задал несколько вопросов; я ответил, как мог, и во мне родилась надежда. Потом он согласился приехать к нам через неделю и объяснил, как подготовить почву. И я со спокойной совестью доложил Мэри, что дело наконец сдвинулось с места.

Назавтра я сказал Мэтью:

– Знаешь, вчера я обедал с моим старым другом. Наверное, он тебе понравится.

– У‑гу, – промычал Мэтью, не слишком интересовавшийся моими старыми друзьями.

– Мы говорили о машинах, – продолжал я, – и он думает примерно как твой Чокки. Он говорит, что теперешние машины – очень топорные.

– Угу! – повторил Мэтью и прямо взглянул на меня. – А ты ему сказал?

– Ну кое‑что. Понимаешь, не мог же я соврать, что это твои мысли. Он и не удивился – не то что я. Вероятно, он такое слышал.

Мэтью чуть‑чуть оживился, но был еще настороже.

– С ним тоже говорят? – спросил он.

– Нет, – ответил я, – не с ним. Наверное, с его знакомым. В общем он не очень удивился. Боюсь, мы не слишком глубоко обсудили вопрос, но я думал, тебе будет интересно.

Начало вышло хорошее. Мэтью возвращался к этой теме раза два. Ему понравилось, что кто‑то не удивился его Чокки.

В субботу мы на новой машине отправились к морю.