|
Попутно это приоткрывает нам и черту творческого воображения, характерную для художников той эпохи, пристальное внимание к мелочам и индивидуальным особенностям изображаемого. Портрет Чосера, как и его искусство способны создать иллюзию объемности той или иной находящейся в пространстве группы, иллюзию жизнеподобия аккуратно переданной детали. Но указанному тяготению к реализму, если простителен будет подобный анахронизм в терминологии, здесь сопутствует нечеткость общего плана. Изображение Чосера, выступающего перед публикой, увенчивает процессия, тянущаяся вдоль стены средневекового замка, и смысл этой сцены не совсем ясен. Есть предположение, что это иллюстрация к “Троилу и Хризеиде”, другие исследователи склоняются к мысли, что процессия состоит из придворных, идущих слушать Чосера, и что возглавляет ее сам поэт.
Будучи лондонцем, он находил первых и непосредственных своих слушателей среди богатых и влиятельных лондонских купцов, но при этом, увлекаясь французской и итальянской оэзиеи, делал отличные переводы с этих языков. Известность ему принесли в основном “Кентерберийские рассказы”, однако произведение это было создано Чосером уже под конец его поэтической карьеры, а перед тем он отдал дань и стихотворным пророческим видениям, и басням, и моралите; им была написана и длинная поэма “Троил и Хризеида”, которая может претендовать на звание первого современного романа. Он был плодовит и совершенен, обладал широтой интересов и изобретательностью. Его называют отцом английской поэзии, но странное то было отцовство. Чосер доказывал свою ученость и приверженность науке, ведя при этом активную жизнь успешного дельца. Являясь тихим и скромным человеком, он был привлекаем к суду за долги и обвинен в изнасиловании. Пользуясь славой сочинителя непристойных пародий и фарсов, он предавался мистическим прозрениям и религиозным размышлениям. Но во всех этих контрастах проступают контуры единого четкого образа, который мы и постараемся уловить.
Лондонец
Предки его со стороны отца прибыли в Лондон из Ипсвича с постоянным притоком в столицу жителей Мидленда и Восточной Англии. Водоворот деловой активности, который захватывал Лондон, манил и затягивал в себя людей. Дед Чосера, Роберт Ле Чосер, был торговцем тканями, в конце концов поступившим, подобно внуку, на службу к королю – связи двора и торговли в то время были уже тесными. Он был известен также как “Роберт Малин”, то есть “хитрый” – качество, унаследованное и знаменитым его отпрыском. Происхождение фамилии Чосер не совсем ясно. Возможно, она производное от слова “chauffecire” – “запечатывать бумаги горячим воском”, как то делают клерки, но более вероятно, что фамилия эта произошла от слова “chaussier” – “сапожник” или же “чулочник”. Впрочем, к семейству Чосер это имеет мало отношения, ибо фамилию они получили от бывшего своего хозяина – Джона Ле Чосера, убитого в драке. Отец поэта, Джон Чосер, был преуспевающим и влиятельным виноторговцем, также служившим при дворе; он участвовал в неудачной кампании Эдуарда III в Шотландии в 1327 году и стал впоследствии помощником королевского мажордома. В ранней юности он был похищен посланцами своей тетки и насильно увезен в Ипсвич – план, призванный каким-то образом обеспечить ей выгодный брак, но дело окончилось судом над предприимчивой дамой и препровождением ее в тюрьму Маршалси. Этот странный эпизод служит иллюстрацией беззакония и насилия, пронизывающих собой действительность XIV века. Дед Чосера по материнской линии, Джон де Коптон, был убит в 1313 году вблизи своего дома в Олдгейте. Убийство это зафиксировано хрониками; вообще же убийства, похищения и изнасилования были тогда в порядке вещей; позднее, как мы и убедимся, и самого Чосера обвинят в изнасиловании. Агнес де Коптон, мать Чосера, стала ценным приобретением для семьи: она была богатой наследницей, хозяйкой многочисленных строений и земель в Степни и вдобавок являлась племянницей и подопечной королевского казначея. |
