— Да, я все поняла, — едва слышно прошептала она.

Дженнифер почувствовала, что женщина отодвинулась от нее. Затем она услышала и знакомое удаляющееся шуршание комбинезона.

Пленница ждала, что дверь в комнату вот-вот закроется, но привычного уже звука так и не последовало. Девушка так и осталась сидеть на кровати, сжимая в руках своего медвежонка, пытаясь понять, что происходит, и гадая, что с ней будет дальше.

Едва она пришла к неутешительному для себя выводу, что здесь что-то не так и ничего хорошего ожидать не приходится, как чья-то невидимая рука, возникшая неизвестно откуда, схватила ее за горло. От неожиданности Дженнифер даже инстинктивно не попыталась вырваться из этой удушающей хватки. У нее помутнело в глазах, она едва не потеряла сознание. Она чувствовала себя такой же беспомощной, как если бы ее придавило неподъемной бетонной плитой. Непонимание происходящего и панический страх, казалось, окончательно парализовали ее сознание и способность здраво оценивать ситуацию. Впрочем, чем ближе к полному беспамятству было состояние ее разума, тем скорее начинали пробуждаться защитные инстинкты ее организма. Дженнифер бесцельно и беспорядочно махала во все стороны руками и ногами, пытаясь если не оттолкнуть, то хотя бы нащупать душившего ее человека. Неожиданно у нее над ухом раздался знакомый мужской голос. Дженнифер тотчас же замерла и обмякла, как парализованная.

— Вот видишь, Номер Четыре, я могу сделать так, что тебе будет очень плохо. Если я захочу, тебе станет еще хуже.

Дженнифер содрогнулась всем телом. Ее пугала чернота перед глазами — не та ставшая уже привычной темнота под глухой маской, скрывавшей ее глаза, а чернота, похожая на вечную непроглядную тьму. «Неужели я ослепла, когда он меня душил?» — в ужасе подумала она.

— Не забывай об этом, — прошептал мужчина ей на ухо.

Дженнифер вновь вздрогнула, ощутив на коже его близкое дыхание.

— И запомни: за тобой все время следят. Ты ни на секунду не остаешься одна.

Мужчина неожиданно разжал хватку, и Дженнифер закашлялась, не в силах понять, проходит ли в ее легкие воздух через горящее, словно ободранное изнутри, горло. Естественно, она не услышала, что мужчина — одетый, как прежде, в шапочку с прорезями для глаз и в трико, в балетных туфлях на босу ногу — дал женщине знак вновь войти в комнату. В голове у Дженнифер все смешалось. Она не столько поняла, сколько почувствовала, что услышанная ею ссора, неожиданный выстрел — все это изначально входило в сценарий спектакля с ее участием, разыгрываемого против ее воли. Эти двое, действуя заодно, похоже, просто задались целью окончательно сбить ее с толку и сломить ее внутренне. «Что ж, надо признаться, им это неплохо удалось», — подумала Дженнифер. Страх действительно практически парализовал ее волю, лишил какой бы то ни было способности сопротивляться происходящему.

— Молчать, Номер Четыре. Ты слышала? Молчать. Что бы с тобой ни происходило, что бы ты ни услышала, не вздумай произнести ни слова. Молчание — залог твоей жизни. Стоит тебе раскрыть рот, и больше ты никогда ничего не увидишь и не услышишь. И уверяю тебя, последние мгновения ты проведешь в страшных мучениях.

Дженнифер крепко закрыла глаза и постаралась заставить себя кивнуть. Вскоре она услышала, как закрылась дверь в комнату. Судя по всему, мужчина и женщина смогли покинуть помещение так тихо, что она не заметила их ухода. Впрочем, вполне могло оказаться, что кто-то из них — а быть может, и оба — остался здесь, по эту сторону двери. Неизвестность пугала Дженнифер едва ли не больше, чем открыто высказанные угрозы.

Она продолжала неподвижно сидеть на кровати.

Постепенно ее сознание стало оттаивать, словно глыба льда. Ей вдруг захотелось подвигаться, какая-то часть ее сознания настойчиво требовала выглянуть из-под маски, какой-то внутренний голос советовал встать с кровати… Все это было слишком опасно, и Дженнифер мысленно боролась сама с собой — со своими вполне понятными, но от этого не менее рискованными порывами.