«Стареет наша Номер Четыре, — подумал он, — стареет на глазах».

Он имел в виду, разумеется, не старение в привычном смысле этого слова. Номер Четыре не то чтобы на глазах менялась и превращалась в старуху. Дело было в другом: в интересе, который проявляли к ней зрители. Майкл понимал, что какая-нибудь удачная находка, которая спровоцирует новый поворот сюжета, может подогреть интерес и даже на время заставить бо́льшую часть аудитории забыть о том, что этот роскошный роман уже миновал свою кульминацию и неизбежно подходит к развязке. Тем не менее Майкл знал и другое: нельзя выжимать из публики все соки. Не следует терзать верных зрителей бесконечными сиквелами и продолжениями, откладывая неизбежный финал. Трудность заключалась в том, что публику нужно было удовлетворить в полной мере, но при этом не вытянуть из нее все силы. У зрителя должен был оставаться эмоциональный запал, который подогрел бы его интерес к новой серии трансляций. Финал шоу должен был представлять собой одновременно развязку уже разыгравшейся на глазах у зрителей драмы и в то же время завязку и анонс чего-то нового и еще более интересного.

За бизнес-составляющую проекта неизменно отвечала Линда. Именно она объяснила Майклу важность сохранения постоянной аудитории: «Лояльные клиенты — это кровь, текущая по жилам и обеспечивающая жизнеспособность любого предприятия». Майклу нравилось слушать Линду, когда она разъясняла ему экономическую сторону дела. Он был в восторге от противоречия между ее манерой говорить — чем-то в эти минуты она походила на строгую офисную сотрудницу, например проект-менеджера, — и теми условиями, в которых обычно читались подобные лекции: чаще всего Линда пускалась в объяснения обнаженной и поучала обнаженного же Майкла. Происходило это почему-то чаще всего после секса — безудержного, лишенного каких бы то ни было условностей и запретов. Как ни странно, рассуждения Линды, высказанные ровным, даже бесцветным голосом, только больше заводили Майкла.

Он захотел встать со стула, подойти к Линде и крепко обнять ее. Он прекрасно знал, как она тает от таких спонтанных проявлений нежности в стиле розовеньких открыточек, которыми принято обмениваться на Валентинов день.

Уже отодвинувшись от стола, Майкл все же сдержал эмоциональный порыв и вновь вернулся к работе.

«Больше думай, меньше отвлекайся! — приказал он себе. — „Четвертой серии“ нужен сильный финал».

Майкл от души рассмеялся. «Надо же, — подумал он, — оказывается, сознание того, что занимаешься важным делом, может вызвать сексуальное возбуждение». Он отвернулся от окна и вновь уткнулся в компьютер, в одной из папок которого хранился план завершения четвертой серии, составленный начерно и постепенно обрастающий подробностями. Майкл внимательно изучил маршрут, по которому по окончании шоу ему предстояло проехать больше двухсот миль на север, в расположенный в штате Мэн государственный лесной заказник «Акадия». Они с Линдой уже побывали в этом восхитительном безлюдном уголке дикой природы. В то путешествие они отправились, дурачась и разыгрывая из себя этаких юных натуралистов, обожающих всяческих птичек и зверюшек и питающихся одной лишь пророщенной пшеницей. Впрочем, природа и животный мир заказника действительно произвели на них впечатление. Олени, лоси, орлы, быстрые бурные реки, буквально кишащие лососем и форелью, — казалось, нога человека здесь если и ступает, то весьма и весьма редко.

Старые просеки и лесовозные дороги пересекали территорию заказника в разных направлениях. По ним на пикапе можно было забраться в самую глушь. Впрочем, машина для этого нужна была полноприводная и надежная, — скорее всего, эти дороги, которые не использовались годами, находились в ужасном состоянии, а по весне их пересекало и размывало множество ручьев.