Человек, получивший дворянство таким образом, не мог рассчитывать на хоть сколь какое-то уважение со стороны других дворян. Ему откажут в доступе во многие уважающие себя дома, да и там, куда он умудрится попасть, будут посмеиваться за его спиной.

С таким человеком не станут спешить породниться, будь он даже владельцем весьма приличного состояния. Деньги здесь решают далеко не все и это, наверное, правильно. И самое главное, обвинение в получении дворянства именно таким образом, считается тяжелым оскорблением, за которым немедленно последует вызов.

И я ни секунды не сомневаюсь в том, что большеухий мгновенно забудет об оскорблении, нанесенном ему Тибором, едва я задам ему этот вопрос.

Потом либо не станет его, либо мне будет все равно, что случится с Тибором дальше. Мне вообще все будет все равно. И, к сожалению, ничего лучшего в голову не приходит.

Ладно, ждем его ответный ход.

Когда мой собеседник совсем уж было открыл рот, чтобы произнести, не сомневаюсь, нечто для меня оскорбительное, из-за угла двухэтажного здания постоялого двора показался Крижон, ведший в поводу Ворона.

Ворон грациозно переступал длинными сухими ногами, играя клубками мускулов на могучей груди, перекатывающимися под черной блестящей атласной кожей, гордо изогнув лебяжью шею.

– Аргхал! – восторженно прошептал мой недавний диспутер. Кем бы он ни был, этот человек, но в лошадях он понимал. Да и не надо ничего в них понимать, нужно всего лишь посмотреть на моего коня. Вряд ли он сможет оставить кого-нибудь равнодушным.

Когда Крижон подвел его совсем близко, Ворон потянулся ко мне головой.

Как же, как же, мой зайчик. Я же совсем о ней забыл, со всеми этими негодяями. Вот она, твоя ржаная горбушка, посыпанная крупной, чуть желтоватой солью.

Ворон осторожно снял ее с моей ладони своими бархатными губами и ткнул носом, всхрапнув.

Сейчас поедем, красавец, застоялся ты за это время. Ну их всех к черту с ничтожными проблемами и амбициями.

Я вставил ногу в заботливо придержанное Крижоном стремя и легко взмыл на коня.

Надеюсь, это у меня получилось действительно легко, потом что сейчас как раз тот случай, что всадник должен быть достоин своего коня, но не наоборот. Иначе получишь в спину насмешку, пусть и не озвученную, везет же людям, на коне ездить толком не умеют, а обладают таким сокровищем.

Уже с высоты Ворона я заявил этому человеку, все еще стоявшему под впечатлением увиденного:

– Я обязательно накажу его, господин Агреус. И, клянусь честью, мое наказание будет очень жестоким.

Тибор поежился теперь уже под моим взглядом, надеюсь достаточно тяжелым, а Агреус кивнул головой, да, да, конечно, нисколько в этом не сомневаюсь.

Как же ты вовремя появился, Крижон, пусть даже сделал это не преднамеренно.

Ведь все могло закончиться достаточно плачевно. А для Тибора царапина на щеке очень удачная расплата за то, что он может быть даже и не совершал.

Когда мы отъехали достаточно далеко, я поинтересовался у Тибора:

– Что произошло?

– Я наступил ему на ногу, Ваша милость – ответил тот.

Да уж, еще раз спасибо Крижону. Если это еще не преступление, то в любом случае достаточный повод даже для того, чтобы возможно даже убить его.

И я не смог бы за него заступиться. Потому что меня бы не смог понять абсолютно никто.

Да и было ли у нас по-другому?

Примерно в такие же времена в Японии крестьянин мог лишиться жизни за один лишь косой взгляд в сторону самурая.

– Тибор – снова обратился я к нему – я дал слово дворянина, что накажу тебя и накажу очень жестоко.

Тот кивнул головой. А что ему оставалось делать, сыну своего времени и своего мира.

– Так вот, Тибор. Ты четырежды объяснишь Крижону, почему обманул его с человеком, могущим своим прикосновением превратить любой предмет в золотой и зачем ты это сделал.