Роберт Силверберг. Что мы узнали из утренней газеты
I В тот вечер я пришел домой с работы, как обычно, в 18.47 и обнаружил, что наша тихая улица целый день гудит, будто пчелиный улей. Оказывается, в каждый дом на Редбад-Кресченд доставили «Нью-Йорк тайме» от 1 декабря. Так как сегодня понедельник, 22 ноября, выходит, что 1 декабря — середина следующей недели. Я спросил жену, ты уверена? Потому что утром перед работой сам просмотрел газету, и она показалась мне вполне обычной. — Тебе за завтраком хоть на албанском газету подавай — покажется вполне обычной, — ответила жена, — Вот, посмотри. — Сегодня действительно понедельник, двадцать второе ноября? — спросил я. — Разумеется, — сказала жена, — Вчера было воскресенье, завтра будет вторник, а мы еще не были на Благодарении. Я осмотрел газету. Заголовки самые обыденные, должен сказать. Такие мы видим каждый день. «ПРЕЗИДЕНТ С СУПРУГОЙ ПОСЕТЯТ ТРИ КИТАЙСКИХ ГОРОДА». Так. «10 РАНЕНЫХ ПРИ ПЕРЕСТРЕЛКЕ ПОЛИЦИИ С ГАНГСТЕРОМ». Ладно. В общем, обычный выпуск без всяких сюрпризов. Но помеченный 1 декабря, и это в некотором роде сюрприз. — Просто шутка, — сказал я жене. — Кто станет так шутить? Напечатать целый номер? Это невозможно, Билл. — Так же невозможно получить газету из середины следующей недели, тебе не кажется? — парировал я. Потом я открыл пятидесятую страницу, где публикуют некрологи, и, признаться, почувствовал себя не в своей тарелке, потому что, кто знает, вдруг это никакая не шутка и каково будет найти свое собственное имя? Слава богу, умерли Гарри Турнер, доктор Фенштейн и Джон Миллис. Не скажу, что смерть этих людей доставила мне удовольствие, но уж лучше они, чем я, разумеется. Потом заглянул на спортивную страницу и увидел: «ПОЧТИ НИЧЬЯ 110:109». Мы собирались взять билеты на эту игру, и я сразу подумал, что теперь не стоит. Затем я вспомнил, что на баскетбольных играх можно делать ставки, а я знал, кто победит, и как-то странно себя почувствовал. Тут же я посмотрел результаты скачек, а потом быстро, флип-флип-флип, открыл биржевую страницу. Вот тогда я по-настоящему вспотел, отдал газету жене и снял пиджак и галстук. Я поинтересовался, кто еще получил эту газету? — В каждом доме на Редбад-Кресченд, то есть всего одиннадцать семей, но на всех других улицах получили обычную сегодняшнюю газету, — сказала жена. — Мы проверяли. — Кто это мы? — спросил я. — Мэри, и Цинди, и я. Цинди первая обнаружила и позвонила мне, а потом мы встретились и все обсудили. Билл, что будем делать? У нас ведь есть будущий курс акций и все остальное, Билл. — Если это не шутка, — сказал я. — Похоже, газета настоящая, разве нет? Мои руки внезапно задрожали. Хотелось смеяться, потому что как раз в субботу вечером мы все жаловались на рутинное однообразие и предсказуемость жизни. И вот, пожалуйста, газета из середины следующей недели. Как будто Господь, послушав нас, хихикнул в рукав и велел Гавриилу или еще кому малость растормошить это болото с Редбад-Кресченд.
II После обеда позвонил Джерри Уэсли и сказал: «У нас вечером собирается компания. Билл, ты придешь со своей половиной?» Я спросил, по какому поводу встреча, и он ответил, по поводу газеты. Джерри — страховой агент, и очень удачливый. У него лучший дом на Кресченд: двухэтажный, в стиле Тюдор. Мы прибыли седьмыми, а после нас подошли Максвеллы, Брусы и Томасоны. Цинди Уэсли, как обычно, понаделала канапе, а выпивки тут всегда хоть залейся. Джерри ухмыльнулся и поднял вверх газету. |
