– И продажа фамильных драгоценностей – один из способов?

– Именно.

Себастьян изучающим взглядом окинул усталое, напряженное лицо собеседника:

– Так что же произошло минувшей ночью?

– Я пришел к Эйслеру, чтобы окончательно оговорить детали предстоящей сделки. И только постучал в дверь, как услышал в доме пистолетный выстрел. Дверь оказалась не заперта, поэтому я толкнул ее и как дурак бросился внутрь.

– Зачем?

– Что значит «зачем»?

– С какой стати рисковать самому угодить под пулю?

Йейтс пристально посмотрел на виконта. Глаза прищурились, на щеке дернулся мускул.

– Если бы вы стояли на крыльце вашего делового партнера и услышали в доме пальбу, вы бы убежали прочь?

Себастьян усмехнулся:

– Нет.

– То-то и оно.

– А где во время убийства находились слуги Эйслера?

– Этот тип был настоящим скрягой. Обитал в разваливающемемся на куски ветхом тюдоровском доме и держал в услужении только чету дряхлых стариков, которые ковыляли в постель сразу же после ужина. Кажется, их фамилия Кэмпбелл. Насколько мне известно, они проспали всю эту катавасию. Я чертовски уверен, что в глаза их не видел.

– В котором часу это случилось?

– Примерно в полдевятого.

– Значит, было уже темно?

– Ну да, темно. На столе в холле стояла одна жалкая свеча, но я обратил внимание, что справа от лестницы, в передней тоже горел свет. Там-то я и нашел Эйслера – на полу футах в десяти от входа в комнату. Его грудь напоминала кровавое месиво, но я подошел посмотреть, вдруг он еще жив. Не успел я наклониться над телом, как в дом влетел какой-то тип и поднял крик: «Что вы наделали?! Боже милостивый, вы убили его!» Я попытался возразить: «Какого черта?! Я обнаружил старика мертвым!» Однако этот идиот уже выскочил на улицу, горланя «Убийство!» и призывая ночную стражу. И тут я совершил вторую за вечер глупость: сбежал, вместо того чтобы остаться и объясниться с констеблями. Я же не знал, что тому недоумку известно, кто я такой.

– А он кто такой?

– Как оказалось, племянник Эйслера – некто Самуэль Перлман.

Приблизившись к маленькому, высокому окну, Себастьян задумчиво уставился в него.

– Неприглядная картина, правда? – через какое-то время произнес Йейтс.

– Честно? – обернулся Девлин. – Да, неприглядная. Вам не приходит в голову, у кого могли быть мотивы убить Эйслера?

– Вы серьезно? – рассмеялся контрабандист. – Вряд ли вам удастся разыскать кого-либо, кто имел бы дело с Эйслером и не испытывал желания прикончить этого ублюдка. Это был жадный, злобный сукин сын, который извлекал удовольствие из бедственного положения других людей. Откровенно говоря, просто удивительно, как он дожил до своих преклонных лет – подозреваю, только из-за того, что его боялись.

– Боялись? Почему?

Йейтс дернул плечом и отвел взгляд.

– Старик пользовался репутацией мстительного типа. Я уже говорил: он был злобным ублюдком.

– А у вас, часом, не было причин желать его кончины?

Собеседник какой-то миг помолчал, пожевывая нижнюю губу, затем повернулся и посмотрел Девлину прямо в глаза. И Себастьян понял, что арестант солжет, прежде чем тот открыл рот.

– Нет, не было.

ГЛАВА 5

Девлин пытливо всмотрелся в темное от щетины, напряженное лицо узника:

– Знаете, если только вы не горите желанием станцевать в пеньковом галстуке под звон колоколов церкви Гроба Господня, вам следует отвечать мне честно.

Подбородок Йейтса отвердел.

– Я же сказал: у меня не было причин убивать Эйслера.