— Да, в этом году полный кавардак с регистрацией, и миссис Бревилл за это ответит. У нас есть список школ, которые посылают кандидатов, но нет фамилий кандидатов, что было бы разумнее, ты не считаешь? Ты из какой школы?

— Святого Иосифа.

Женщина посмотрела на список.

— Да, у нас есть один кандидат из святого Иосифа.

— Хорошо.

— Да.

Наступила пауза; потом Кейт спросила:

— А где мне сесть?

— Да-да… Ну, тебе придется, как другим девочкам, — то есть сесть в последнем ряду и заполнить регистрационную форму. Ее подошьют к твоей экзаменационной работе.

Кейт медленно пошла к заднему ряду. Родители уже освободили класс, и пока она плелась к последнему свободному столу, другие девочки напряженно вписывали в бланки свои имена и фамилии.

Кейт не хотела поступать в Редспун. Она представила себе, как будет наблюдать за унылым хоккейным матчем на буром поле; тем временем Тамара Орали искала свой карандаш. Она представила себе газетные заголовки о многомиллионном ограблении в «Зеленых дубах». Она вспомнила свое обещание бабушке постараться на экзамене, и ей стало тошно. Насмотревшись на других девочек, она еще больше уверилась в том, что если постарается, то наверняка поступит. Она взяла ручку и придвинула к себе регистрационный лист. Рекомендующая школа. Имя и фамилия кандидата. Домашний адрес. И когда она вписала: «Школа святого Иосифа», все вдруг прояснилось. Решение было очевидным с самого начала. Она не нарушит обещания, и она не пойдет в Редспун, она сделает то, что устроит всех. Напротив строчки «Имя и фамилия кандидата» она заглавными буквами написала: ТЕРЕЗА СТЕНТОН.

2004

Наблюдение

39

Однажды она проснулась среди ночи, и в ногах кровати сидела Кейт Мини и озадаченно смотрела на туалетный столик. Тереза могла дотянуться до нее и потрогать, но вместо этого разбудила мужа — узнать, видит ли он ее. Он, конечно, не увидел.

Он сел в своей нелепой шелковой пижаме и сказал:

— Ты ведь не веришь в привидения, а?

Это было еще одно доказательство, что все они ошибались. Доказательства постепенно накапливались.

Она не верила в привидения. Они в нее верили.

Кейт была с ней постоянно. Сидела сзади, когда она застревала в пробке на кольцевой дороге. Сидела где-то слева, в стороне от света настольной лампы, когда она читала отчеты. Присутствовала в запахе наточенных карандашей, который становился ощутим в минуты усталости. Кейт верила в нее.

Тереза прислонилась затылком к подголовнику заднего сиденья и посмотрела на город, скользящий за окном, — огни и предметы, освещенные квадраты в темных массивах конторских зданий, люди, выходящие из баров, покинутые краны, остановившиеся часы. Она видела их, и они проходили прямо сквозь нее. Ей не надо было о них думать, пропускать их через сознание. Ей всегда хотелось быть пассажиркой.

Машина нырнула в туннель Куинсуэй, и закопченные фонари мелькали перед глазами, пока глаза не закрылись. Тереза подумала о человеке с красным лицом, которого нашли в машине. Она больше не могла смотреть в зеркало. Правда, наверное, спасла бы его, но правда не была с ней в дружбе — туда, где она была сейчас, ее привела неправда.

Она всегда знала, что показания Адриана Палмера были правдивы.

Детективы, работавшие по этому делу, были уверены, что Адриан и есть виновник. Они считали, что дело закрыто. Тереза сто раз перелистывала дело и с каждым разом все больше досадовала на их неряшливость, некомпетентность, на их допущения. Они упустили Кейт, и всякий раз при виде этих детективов, стоящих у кофейного автомата или расхаживающих по коридору в своих мокасинах, Терезе приходилось прятать свою ярость и презрение.