Выявлять простые числа совсем нетрудно, но никто до сих пор не сумел вывести формулу, которая показывала бы, является ли очень большое число простым или нет и какое будет следующим. Если число действительно очень-очень большое, то даже компьютеру придется работать годы, чтобы выяснить, простое это число или нет.

Простые числа очень удобны для записи кодов, и в Америке они используются для военных целей. Если вы найдете новое простое число длиной хотя бы в 100 цифр, вы можете сказать об этом ЦРУ, и они купят его у вас за десять тысяч долларов. Но это не лучший способ заработать на жизнь.

Простые числа — это то, что остается, когда вы убираете все классификации и шаблоны. Я думаю, что простые числа похожи на жизнь. Они очень логичные, но вы никогда не сможете выработать для них правила, даже если будете постоянно думать только об этом.

23

Когда я оказался в полицейском участке, мне велели вынуть шнурки из ботинок, вытащить все, что у меня было в карманах, и положить на стол — на тот случай, если бы у меня там были вещи, которые можно использовать для самоубийства, или для побега, или для нападения на полицейского.

У сержанта, сидевшего за столом, были очень волосатые руки, а ногти обкусаны чуть ли не до крови.

Вот что лежало у меня в карманах:

1. Швейцарский армейский нож с тринадцатью лезвиями, включая устройство для зачистки проводов, пилку, зубочистку и пинцет.

2. Кусок веревки.

3. Деталь деревянной головоломки, которая выглядела так:

4. 3 шарика крысиной еды для Тоби, моей крысы.

5. 1,47 фунта (монета в 1 фунт, монета в 20 пенсов, две монеты по 10 пенсов, монета в 5 пенсов и монета в 2 пенса).

6. Красный зажим для бумаги.

7. Ключ от входной двери.

Еще у меня были часы, и полицейские потребовали, чтобы их я тоже положил на стол, но я сказал, что мне нужно оставить часы при себе, потому что я привык точно знать, сколько времени. А когда они попытались снять их, я закричал, и они позволили мне оставить часы.

Потом они спросили, есть ли у меня семья. Я сказал «да». Они спросили, кто моя семья, и я ответил, что это отец, а мать умерла. И еще я сказал, что у меня есть дядя Терри — папин брат, но он живет в Сандерленде. Еще у меня были бабушки и дедушки, но трое из них уже умерли, а у бабушки Бёртон старческий маразм, и она думает, что я работаю на телевидении.

Полицейские попросили меня дать номер телефона отца.

Я сказал им, что у него два номера, один домашний, другой — мобильного телефона, и назвал оба.

В камере было чудесно. Это был почти идеальный куб: 2 метра длиной, 2 метра шириной и 2 метра высотой. И там содержалось приблизительно 8 кубических метров воздуха. В одной стене было маленькое окно с решеткой, а напротив него металлическая дверь с еще одним окошком, закрытым заслонкой. Но заслонка была отодвигающаяся, чтобы полицейские могли посмотреть и убедиться, что заключенный не сбежал и не попытался покончить с собой. А еще там стояла мягкая кушетка.

Я задумался, как можно отсюда убежать, если возникнет такая необходимость. Это было бы непросто, поскольку все, что у меня оставалось, — это одежда и ботинки без шнурков.

Я решил, что наилучшим выходом было бы дождаться по-настоящему солнечного дня и при помощи очков сфокусировать свет на каком-нибудь куске одежды. Когда она загорится, полицейские увидят дым и придут, чтобы вытащить меня из камеры. А если они ничего не заметят, то можно будет помочиться на ткань и так потушить ее.

Потом я задумался, сказала ли миссис Ширз полиции, что это я убил Веллингтона.