Возможно, этой ванной пользовались только родители, и в таком случае я упустил свой шанс — вряд ли мне удастся найти благовидный предлог для проверки второй ванной. Хотя нет — здесь было четыре комплекта полотенец, четыре зубные щётки, а вон там, на краю ванны, игрушечный аквашаттл… как раз такой, каким мог бы играть восьмилетний ребёнок.

Любопытно. Этой ванной явно пользуются четыре человека, однако генетический след оставляют только два. В этом не было никакого смысла — ну, то есть, я вообще не любил мыться, когда мне было восемь, как Билли, но никому не удастся посещать ванную комнату изо дня в день и не оставить в ней своей ДНК.

Я облегчился, запустился автосмыв. Я спустился вниз, снова поблагодарил хозяйку и ушёл.

Как я и сказал, я смухлевал — что снова заставило меня усомниться в том, что мне и правда на роду написано стоять на страже закона. Хоть это и было нарушением гражданских прав, я отнёс образец ДНК, взятый в ванной квартиры Хиссоков-Коннели, Дане Рундштедт, которая прочитала её для меня.

Я был потрясён результатом. Если бы я не смухлевал, я бы ни за что об этом не догадался — это было самое настоящее идеальное преступление.

Но всё сошлось после того, как я увидел, что содержит мужская ДНК.

И тот факт, что из всех Хиссоков лишь Роджер, по-видимому, имел доступ во внутренний офис Ская.

То, что бластер Роджера был использован в качестве орудия убийства.

То, что ванной, по-видимому, пользовались лишь два человека.

То, что Скай терпеть не мог с кем-то конфликтовать.

То, что у семьи Хиссоков-Конноли было много денег, которые они хотели передать следующему поколению.

То, что юный Глен выглядел копией своего отца, но был подавлен и замкнут.

То, что Глен выбрал другого прорицателя.

Несколько… скажем так, необычный вкус Роджера в подборе секретарей.

Все кусочки мозаики подошли друг другу — эта часть моего прорицания всё-таки была верна, я и правда хорош в складывании головоломок. Но меня всё равно изумляла её элегантность.

Рэй Чен разберётся с юридическими вопросами; он по этой части дока. Он найдёт способ замести под ковёр факт моего незаконного прорицания до того, как дело попадёт в суд.

Я вызвал такси и отправился в Третье Колесо на встречу с убийцей.

— Стой, где стоишь, — сказал я, идя по длинному изгибающемуся коридору в Университете Фрэнсиса Крика. — Ты арестован.

Глен Хиссок застыл на месте.

— За что?

Я огляделся, затем втащил Глена в пустую аудиторию.

— За убийство твоего дяди, Ская Хиссока. Или я должен сказать, за убийство твоего брата? В данном случае ситуация несколько неясная.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — ответил Скай своим подавленным и нервным голосом.

Я покачал головой. Прорицатель Скай заслуживал наказания, а его брат Роджер был виновен в отвратительном преступлении — преступлении, которое в менделийском обществе считалось не менее тяжким, чем убийство. Но и Глена я просто так отпустить не мог.

— Мне жаль, что с тобой такое случилось, — сказал я. Моральная травма, безусловно, объясняла его замкнутость и угрюмый нрав.

Он посмотрел на меня.

— Будто мне от этого легче.

— Когда это началось?

Он некоторое время молчал, потом слегка пожал плечами, словно осознав, что притворяться больше нет смысла.