У Алисы всегда хорошо получалось копировать разные акценты, и ту женщину она изобразила просто потрясающе. И тон голоса, и темп речи были именно такими, какими я их помнила, и на какой-то миг я снова оказалась в той мрачной комнате, силясь все понять. Я так давно не думала об этом.

Представьте себе, доктор Ходжес, если бы я вернулась в тот день и кто-нибудь шепнул мне на ухо: «Все только начинается, дорогая». Я бы тогда закинула голову и разразилась сумасшедшим хохотом, точно ведьма.

Вам ведь вовсе не нравится, когда я прибегаю к такому горькому черному юмору, правда? Я заметила, что вы улыбаетесь вежливо, но и печально, будто я строю из себя полную дуру, а вы точно знаете, зачем я это делаю, будто я подросток, не умеющий сдерживать свои постыдные эмоции.

Как бы то ни было, я не хотела говорить с Алисой о той американке. Само собой. И особенно с Алисой. Да и с вами мне не очень-то хочется об этом говорить. Даже думать об этом не хочется. И писать не хочется. Было и было. Как все остальное.

— Извини, но мне это тоже ни о чем не говорит. — Элизабет ладонью разгладила одеяло рядом с ногой Алисы. Лицо ее как будто окаменело. — Вообще ничего не понимаю.

Почему она сказала это настолько сердито? Алиса почувствовала себя так, словно сделала что-то не то, но никак не могла сообразить, что же именно. Ей казалось, она ужасно неловкая, как маленький ребенок, который пытается взять что-то большое и ценное — такое, что взрослые ни под каким видом трогать не разрешают.

Элизабет встретилась с Алисой глазами, тонко улыбнулась и быстро отвела взгляд.

В палату вошла женщина с букетом цветов, с надеждой взглянула на Алису и Элизабет, рассеянно моргнула и прошла мимо них в следующий бокс, тоже отгороженный шторами.

— Ты мне только сейчас вспоминалась… — проскрипел бестелесный голос.

— Надо было принести тебе цветы, — негромко заметила Элизабет.

— Ты замужем! — неожиданно сказала Алиса.

— Что-что?

— У тебя кольцо! — Алиса взяла Элизабет за руку. — Шикарное какое! Вот именно такое я бы выбрала, если бы только могла выбирать. Нет, бабушкино, конечно, мне тоже очень нравится…

— Алиса, ты терпеть не можешь бабушкино кольцо, — сухо откликнулась Элизабет.

— А… а разве я говорила тебе об этом? Совсем не помню.

— Давным-давно говорила. Ты, наверное, перебрала тогда с выпивкой, поэтому я не понимаю, зачем… Ну ладно.

— Что же, ты так и будешь играть со мной в загадки? За кого ты вышла? За того красавчика-градостроителя?

— Это за Дина-то? Нет, я вышла не за Дина, мы вообще встречались всего ничего. И потом, он ведь погиб. Отправился понырять, и… несчастный случай. Трагедия. Ну, так я вышла за Бена. Не помнишь Бена? Он как раз сейчас с твоими детьми.

— Ах, какой молодец, — слабым голосом сказала Алиса.

И ей опять стало нехорошо, потому что приличная мать, понятно, должна была бы сразу же подумать о том, с кем находятся ее дети. Но загвоздка была в том, что само их существование оставалось пока под вопросом. Она прижала руку к плоскому животу, где больше не было никакого ребенка, и ощутила, как кружится голова. Если слишком долго раздумывать об этом, она может разрыдаться и тогда уже не остановится.

— Бен, — повторила Алиса, не сводя глаз с Элизабет. — Так ты вышла замуж за какого-то Бена.

Она вспомнила, как тот ребенок гнусаво произнес по телефону «дядя Бен». Когда кусочки пазла начали мало-помалу складываться, стало даже хуже, потому что все в мире приобретало значение, но Алисе, увы, оно было недоступно.

— Забавно… А я думала, что единственный знакомый мне Бен — это огромный дизайнер неоновых вывесок, которого я один раз видела в магазине у сестры Ника.