Жму плечами.

– Самый большой возьмем! Вдруг, присядут, если мех испачкается и их постирают! – со знанием дела заявляет Егорка.

– Сорок третий подойдет? – радостно уточняет раскрасневшийся на морозце продавец.

– В самый раз! – прикинув что то в голове, кивает ребенок.

Можно подумать, он разбирается в таблице размеров. С трудом сохраняю серьезный вид. С тапками и длинными вязаными носками в шуршащем пакете, движемся дальше.

Через два павильончика, Кирюша с Егоркой разживаются матрешкой, деревянной ложкой и шкатулкой в виде сундучка.

Затем, к приобретениям добавляется глиняный горшок, по мнению Егорки – очень удобный. Потому что большой и не нужно картошку с мясом по маленьким горшочкам раскладывать. Покуда Егорка, не хуже опытного продажника, грузил Михайлова описаниями преимуществ глиняного горшка, я купила птичку – свистульку.

Кружку для папы и колокольчик для мамы, приобрела, в момент, когда Кирюша расплачивался за выбранную Егором шапку – ушанку и пуховый платок.

Далее, в корзину покупок добавились два деревянных щелкунчик: синий и красный, одна статуэтка – балерина и приличное количество изделий народных промыслов, представленных на ярмарке в обширном ассортименте, ну, а вишенкой на торте стало заключительное приобретение.

– Вот! Круто будет смотреться под елкой! Блестящий! – Егорка ткнул указательным пальцем в самовар. Литров этак на семь.

– А какой получится чай! С дымком от сосновых шишек! – воодушевленно поддержала я.

– Никогда не пробовал. – сообщил Кирюша.

– Какие ваши годы, напробуетесь еще. – тоном бабушки Элеоноры изрек ребенок.

Самовар запаковали в огромный шуршащий мешок, туда же, трубу засунули, я, пока упаковывали, в соседнем домике разжилась яблоками в карамели.

Ну и все. Двинулись к выходу.

Выбравшись из торговых рядов, побрели к катку. Навьюченный самоваром и прочими подарками Кирилл в хорьке нараспашку, следом я с небольшим пакетом и слегка осоловевшим Егоркой. Устал от толкотни и беспощадного шоппинга.

– Егор, если устал, мы можем в другой раз покататься. Хочешь поедем домой? – предлагаю, склонившись к малышу.

– Ален, я давай потерплю? Ужинать не станем, а на коньках покатаемся, давай?

– Я отвезу вас домой, у меня неподалеку машина припаркована. – не оборачиваясь, говорит Михайлов.

– Нам быстрее на метро. Да дорогах – коллапс. – отвечаю меховой спине.

– Как вы с такой кучей вещей, собрались на метро добираться? – хмыкнув интересуется обладатель изделия из хорька.

– Да какие там вещи, дамская сумка и легкий пакет. – добродушно откликаюсь я.

И не меняя тона, обращаюсь к племяннику:

– Егорка, кажется, дядя Кирилл решил, что самовар и все остальное, ты выбирал для себя.

– Я? – искренне изумляется ребенок, – У нас уже есть такой, только больше. На даче. И щелкунчики есть с прошлого года, и тапки у всех есть и носки всякие. Я не для себя, я для этой, ну которую обещали послать с этим, как его… С кур… Курером! Дядя Кирилл, ей понравится! Я вот подумал, песня про лес и березатый сок, не подойдет на утренник! Она грустная! Там все подряд растерял человек. Лучше про моряка и пионеров! Дядя Кирилл, у вас найдется белая рубашка? А синие шорты? Только не по колено, а короткие? Красный галстук, попросим у старшей бабушки, у нее точно есть!

Мне показалось, или Кирюша пошатнулся? Интересно, отчего его заштормило, представил, как вручает Нелли самовар? А может себя в коротких синих шортах представил. В белой рубашке с красным галстуком на груди. Марширует, высоко задирая колени. Ноги мужские, волосатые. Красивый… Теперь споткнулся. Чего доброго, грохнется еще, в такой то длиной шубе…

Глава 7

Лед на катке, то, что доктор прописал – гладкий, ровный.