- А ты спроси снова, - предложил Авося.

Мефодий кивнул и важно произнес:

- Ну-ка, зеркальце, скажи, всю мне правду доложи.

И зеркальце повторило:

- Ты прекрасен, спору нет.

Мефодий кивнул в знак согласия.

- Ты на свете всех милей...

До сих пор все было правильно, и Мефодий опять кивнул.

- Всех румяней и белей.

Мефодий хотел кивнуть в третий раз, но вовремя спохватился.

- Это оно про кого? - спросил он.

- Про тебя, конечно, - серьезно сказал Митя. На самом деле он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Но надо же было проучить Мефодия, чтобы тот не задавался, поэтому Митя, даже не улыбнувшись, продолжил: - Это очень правдивое зеркало. Или у тебя опять в ушах зажужжало?

Львенок, не видя подвоха, сказал:

- Опять.

- А ты попробуй еще раз.

И Мефодий попробовал. Теперь он не надувался от гордости, а внимательно прислушивался, не зажужжит ли у него в ушах.

В ушах не жужжало, и он мог бы поклясться, что зеркало сказало именно эти слова: "всех румяней и белей". Мефодий задумчиво уселся на пол. Глядя на его озадаченную мордочку, Митя больше не мог сдерживаться и расхохотался. Тут только Мефодий понял, что попал впросак. Мефодий с обидой посмотрел сначала на Митю, а потом на злополучное зеркало. Ни один настоящий лев не мог допустить, чтобы его безнаказанно называли румяным, и поэтому он яростно ринулся на зеркало.

Митя попытался остановить Мефодия, но как раз в тот момент, когда ему удалось-таки ухватить львенка, раздался звон разбитого стекла, и Митя понял, что для зеркальца это был последний разговор.

- Что ты наделал! - укоризненно вскрикнул Авося.

- А пусть не дразнится, - буркнул Мефодий, уверенный в своей правоте.

- С чего ты взял, что оно дразнится? - спросил Авося.

- А чего оно говорит, что я всех румяней и белей?

- Да потому что это зеркало не для львов, а для мам, - пояснил Авося. - Для мамы это самое правдивое зеркало на свете, правда? - спросил он у Мити.

Митя подумал о своей маме, которая, он был убежден, была самой красивой на свете, и о том, как жаль, что мама  не получит в подарок такое замечательное волшебное зеркало, и еще о том, что мама была права, когда говорила, что ни один плохой поступок не остается безнаказанным. Смеяться над Мефодием и дразнить его было очень плохим поступком - ведь это такой верный и преданный друг. Львенок стоял в сторонке, понурив голову.

- Это я во всем виноват.  Больше я никогда не буду дразниться, - сказал Митя.

Увидев, что он неожиданно прощен за разбитое зеркало, Мефодий бросился к Мите и лизнул его в щеку фетровым язычком, чтобы хоть немножко утешить, но на душе у Мити все равно было грустно-прегрустно.

- Не огорчайся, - подбодрил Митю Авося. - Мы же еще не все осмотрели. Может быть, твоей маме что-нибудь нужно?

Митя подумал. Вроде бы у мамы все было. И вдруг он вспомнил: ну, конечно, была одна очень нужная вещь. Мама уже несколько раз говорила, что в этом году ей нужны новые сапоги, потому что старые промокают, и когда начнется слякоть, ей не в чем будет выйти на улицу.

- Ну так что? - спросил Авося.

- Вообще-то маме нужны сапоги, но ведь здесь сапог нет.

- Здесь есть все! - уверенно сказал Авося. - Мы ей не просто сапоги найдем, а сапоги-скороходы.

- Это даже лучше, - обрадовался Митя. - Мама не любит в транспорте ездить, а со скороходами она сможет пешком ходить хоть в другой конец города.

- Еще бы! С такими сапогами хоть куда! - подтвердил Авося.

Митя уже представлял себе, как мама удивится и обрадуется, когда он подарит ей пару отличных сапог-скороходов. И тут Авося протянул ему нечто, покрытое густым слоем пыли.  Очертаниями это нечто отдаленно напоминало сапоги.

Мефодий понюхал их, чихнул пару раз и отошел в сторону, решив, что если на свете и есть вещи, которые совершенно не интересуют настоящих львов, так это сапоги-скороходы.