Даже Момби стала с любопытством присматриваться к оживленному ею существу, а присмотревшись, спросила:

— Что ты знаешь?

— Трудно пока сказать, — ответил Джек. — Мне кажется, что я знаю ужасно много, можно ли знать больше — это для меня пока вопрос. Мне как раз предстоит выяснить, то ли я очень мудр, то ли очень глуп.

— Да, с этим надо разобраться, — задумчиво сказала Момби.

— А что ты с ним собираешься делать — с живым? — поинтересовался Тип.

— Посмотрим, — ответила Момби. — Надо, однако, идти домой — темнеет. Помоги-ка Тыквоголовому.

— Ах, не беспокойтесь обо мне, — сказал Джек. — Ходить я могу не хуже вас. У меня же есть ноги, к тому же на шарнирах.

— На шарнирах? — переспросила она, повернувшись к Типу.

— Конечно, я сам их сделал, — с гордостью отвечал мальчик.

Втроем они направились к дому. Но, зайдя во двор фермы, старая Момби велела Тыквоголовому отправляться в коровник, там завела его в пустое стойло, а дверь снаружи заперла на засов.

— Сперва займемся тобой, — сказала она Типу, и голос ее не предвещал ничего хорошего.

Мальчик встревожился. Он знал, что Момби злопамятна и от нее можно ожидать любых пакостей.

Они вошли в дом — круглый с куполообразной крышей, как все фермерские постройки в Стране Оз.

Момби велела Типу зажечь свечу, затем спрятала свою корзинку в шкаф, плащ повесила на вешалку. Тип послушно выполнил все, что она приказывала: по правде говоря, он был сильно испуган.

Пока Тип разводил огонь в очаге, Момби уселась ужинать. Наконец огонь весело затрещал, тогда мальчик подошел к старухе и попросил немного хлеба и сыру. Момби ничего ему не дала.

— Я же голоден! — обиженно захныкал Тип.

— Недолго тебе голодать, — зловеще пробурчала Момби.

Такие речи мальчику уж совсем не понравились, в них звучала угроза. Но тут он вспомнил, что в карманах у него есть орехи, и, чтобы заглушить голод, расколол и съел несколько штук. Старуха тем временем встала, отряхнула крошки с передника и повесила над огнем маленький черный котелок.

Отмерив равные части молока и уксуса, она налила в него и то, и другое, затем достала множество кульков с сушеными травами и порошками и стала бросать в котелок понемногу из каждого. Время от времени она подходила к свече и, низко склонившись над пожелтевшим листком бумаги, вычитывала рецепт изготовляемого зелья.

Тип смотрел на все это, и тревога его росла.

— Для кого ты это готовишь? — спросил он.

— Для тебя, — буркнула Момби.

Тип повернулся на табурете и внимательно посмотрел на котелок, который начинал закипать, потом перевел взгляд на морщинистое безжалостное лицо старой ведьмы В этот момент он предпочел бы очутиться где угодно, только не в этой темной и дымной кухне, где даже тени на стене внушали ужас. Так прошел целый час, тишина нарушалась лишь бульканьем в котелке да шипением пламени.

Наконец Тип отважился заговорить вновь.

— Я что же, должен выпить это твое зелье? — спросил он, кивая на котелок.

— Да, — отрезала Момби.

— И что со мной будет? — робко поинтересовался Тип.

— Если все приготовлено как надо, — отвечала Момби, — ты превратишься в мраморную статую!

Тип застонал от ужаса и вытер рукавом мгновенно выступившую на лбу испарину.

— Но я не хочу быть мраморной статуей! — вскричал он.

— Зато я этого хочу, — сурово сказала старуха.