— Не переживай, старина, — стал утешать его Железный Дровосек. — Девчонкой быть, говорят, тоже неплохо. А сам я, честно говоря, всегда считал, что девочки лучше мальчишек.

— Ничуть не хуже — это уж точно, — добавил Страшила и ласково погладил Типа по голове.

— И учатся девочки очень хорошо, — заявил Кувыркун. — Когда ты превратишься обратно в девочку, я буду обучать тебя разным наукам.

— Постойте! А как же я? — заволновался вдруг Тыквоголовый Джек. — Если ты станешь девочкой, кто же будет моим дорогим папашей?

— Уж, конечно, не я, — ответил Тип, рассмеявшись сквозь слезы, — и не пожалею об этом ни капельки. — Поколебавшись еще мгновение, он повернулся к Глинде: — Пожалуй, я попробую — посмотрим, что из этого выйдет. Но если мне не понравится быть девчонкой, обещай, пожалуйста, что превратишь меня снова в мальчика.

— Ну, этого, — развела руками Волшебница, — как раз не обещаю. Уважающие себя волшебницы не занимаются превращениями, ведь придавать одному видимость другого — это всегда обман. Владеют этим искусством только бессовестные колдуны, вот почему я вынуждена сейчас просить Момби: сними свои колдовские чары и верни ей ее истинный облик. Для тебя это последняя возможность поколдовать.

Теперь, когда вся правда о принцессе Озме открылась, Момби не было уже никакого дела до Типа, однако гнева Глинды она опасалась. К тому же Тип, который был вовсе не злопамятен, пообещал щедро обеспечить ее старость, когда станет править в Изумрудном Городе. Поэтому ведьма согласилась сотворить превращение и начала готовиться к колдовству.

Глинда велела установить в центре палатки ее королевское ложе. Сверху над ним нависали тонкие из розового шелка, занавески совершенно скрывавшие пространство внутри.

Для начала ведьма велела мальчику выпить какой-то напиток, от которого он немедленно и крепко заснул. Потом Железный Дровосек и Кувыркун бережно перенесли его на ложе, опустили на мягкие подушки и задернули занавеси.

Тогда ведьма присела на корточки и разожгла маленький костерок из пучка сухих трав, которые достала из-за пазухи. Когда огонек разгорелся, старая Момби бросила в него пригоршню волшебного порошка, и от него пошел густой фиолетовый дым, наполнивший всю палатку благоуханием. Конь от этого расчихался, и все на него дружно зашикали.

Под любопытными взглядами окружающих ведьма пропела заклинание на непонятном языке и семь раз низко склонилась над огнем. Затем она выпрямилась и громко пропела: «Йе-о-а!»

Дым рассеялся, воздух снова стал прозрачным, в двери палатки подул свежий ветер, занавеси над ложем слегка заколыхались, и внутри кто-то пошевелился.

Глинда подошла и раздвинула розовый шелк. Потом она протянула руку и помогла подняться девочке, свежей и прекрасной, как майское утро. Губы ее были алы, глаза сияли, как алмазы. По плечам струились золотистые кудри, надо лбом их придерживал золотой обруч, усыпанный брильянтами. Ее шелковое платье было легким и воздушным, как облако, а ноги были обуты в изящные атласные туфельки.

На это чудесное видение старые приятели Типа не меньше минуты глазели в изумлении, после чего все головы восхищенно склонились перед прелестной принцессой Озмой. Девочка взглянула на Глинду, чье лицо светилось удовлетворением и радостью, потом повернулась к остальным. С очаровательной застенчивостью она произнесла:

— Надеюсь, вы будете ко мне относиться так же хорошо, как и раньше. Я ведь все тот же прежний Тип…

— Тот, да не тот! — восторженно выкрикнул Тыквоголовый, и это, безусловно, были самые мудрые слова, произнесенные им за всю его жизнь.