Он взглянул на девушку, которая все еще не пришла в сознание, но не смог разглядеть ее лица — часть его закрывали шляпа и густые каштановые волосы. Он подумал, что она, наверное, была бы очень хорошенькой, если одеть ее в красивую одежду, приоткрыть лицо и распустить волосы, вместо того чтобы прятать их под шляпой.

Дверь к врачу была приоткрыта и Лэнгли ногой распахнул ее еще шире.

— О моя дорогая! — Маленький круглолицый доктор положил свой карандаш, поднялся из-за стола и подбежал к девушке, как перепуганная мышь.

— Она не ранена. Просто в обмороке. Имела не счастье увидеть того мертвого солдата, что лежит у меня в повозке. Оказывается, она знала его.

— Несите ее сюда. Я позабочусь о ней. — Врач взглянул на грубую одежду мужчины с плохо скрытым пренебрежением, — Это дочь капитана Эштона. Он будет очень рассержен, когда узнает, что произошло.

— Он становится настоящим тираном, когда дело касается Саманты.

Трэвис улыбнулся, представив, как добропорядочный капитан среагирует на то, что его дочь нес на руках через весь форт такой человек, как он.

— Спасибо за помощь, — сказал доктор, стараясь поскорее распроститься.

Трэвис коснулся края своей широкополой шляпы.

— Я уверен, что девушка в надежных руках, однако задержусь, чтобы убедиться, что она в полном порядке. — Трэвис вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Он чувствовал себя виноватым. Следовало остановить девушку, и он, черт побери, хорошо знал это. Но она потребовала, хотя мало кто из мужчин осмелился бы так поступить, а ведь она почти ребенок. Он сожалел о своем поступке, но сейчас необходимо было кое-что сделать.

Трэвис решительно вернулся к повозке. Он был бы рад поскорее оставить форт Ларами, страстно желая снова оказаться у себя дома в Калифорнии.

Комната кружилась, перед глазами возникали картины прошлого. Ей было тринадцать, когда она в последний раз видела Дэйви. Светловолосый, веснушчатый Дэйви Уильямс был ее лучшим другом, пока его семья не переехала.

Мэнди сморщила нос от острого неприятного запаха, ударившего в ноздри. Она выпрямилась, стараясь сориентироваться.

— Где я?

— Расслабьтесь, мисс Эштон. Похоже, вы перенесли большое потрясение.

Она узнала писклявый голос доктора Милликена, в то время как тот уже закрывал баночку с нашатырем. Мэнди откинулась на подушку. Она лежала на узкой жесткой койке и с радостью ощущала опору.

— Да… вспоминаю. — Мэнди вздрогнула, закрыла глаза и снова ощутила приступ тошноты.

— Постарайтесь не думать об этом, мисс Эштон. Все уже позади.

По ее щекам покатились крупные слезы.

— Это был Дэйви, — прошептала девушка. — Дэйви Уильяме. Видели бы вы, что индейцы с ним сделали. — Она отвернулась и тихо зарыдала в подушку.

Звук открывающейся двери отвлек ее, и она с трудом сдержала слезы.

К ней подошел высокий рыжеволосый мужчина.

— Вы в порядке? — спросил он слегка хрипловатым голосом, опускаясь на колени перед койкой.

Мэнди кивнула, вытирая слезы рукой. Он протянул ей платок.

— Кажется, я должен просить извинения, мисс Эштон. Мне все-таки следовало остановить вас. — Его карие глаза были полны участия. — Однако я не подумал, что вы действительно сделаете это.

Она робко улыбнулась ему.