В общем, Ленка наговорила много всякого, а потом на глазах у него вытащила бутылку из упаковки и открутила крышечку.

– Откуда виски? – машинально поинтересовался Вася.

– Не твое дело! Подарили!

– Кто подарил?

– Хороший человек!

Вася схватил жену за руку.

– Кто?

Лена удивленно взглянула на него, а потом фыркнула:

– Ревновать вздумал? Поздно! А виски мне знакомая папы подарила. Умоляла взять презент в память о папе. Он этой женщине помог в свое время, сильно ее выручил. Благородный был человек.

– Поздненько эта знакомая спохватилась.

– Она уезжала и не знала о том, что папа умер. Для него виски купила, подарить хотела. А как узнала, что папы больше нет, мне подарок отдала.

И Ленка, шмыгнув носом, как с ней частенько случалось при воспоминании о прежних счастливых днях, когда ее папочка был жив и успешно тянул на себе все доченькины проблемы, тяпнула на сон грядущий стаканчик виски и ушла в спальню, захлопнув перед Васей дверь.

– Папу люди до сих пор с благодарностью вспоминают. А ты – урод и дебил! – донеслось из-за двери. – И угораздило же меня связаться с таким ничтожеством.

Вася хотя уже давно привык к выходкам жены, сегодня все же поймал себя на мысли, что ему очень хочется сжать руками холеную Ленкину шею, сжать так сильно, чтобы на коже отпечатался рисунок толстой золотой цепочки – подарок ее дорогого и замечательного покойного папочки. И чтобы все это уже кончилось раз и навсегда. Неважно как, но навсегда.

Вася даже застонал, так ему этого захотелось. Руки так и чесались выломать дверь и придушить наглую Ленку или хотя бы поколотить ее. Но потом он прикинул, что, во-первых, дверь ему придется чинить самому и за свой счет. А во-вторых, починка этой самой двери может отдалиться от Васи лет этак на семь. А то и на десять, если Отар Ревазович не поспешит вернуться или вовсе откажется выступить на суде в защиту убийцы дочери своего старого друга. Ведь что тогда? А тогда придется Васе брать себе какого-нибудь другого адвоката. А тот еще не факт, что сумеет договориться с судьей. И поедет Вася в места не столь отдаленные на неопределенный срок.

– Нет, убивать я ее не буду, – решил он. – По крайней мере, пока не заручусь поддержкой в этом деле Отара Ревазовича.

И Вася пошел звонить адвокату. Тот по-прежнему не отвечал, и Вася твердо решил, что наказание неверной супруги он отложит. Столько ждал, неужели еще чуть-чуть не подождет? Потому что Вася чувствовал, так или иначе, но его жизнь с Ленкой подходит к концу. Из спальни она его уже выставила, еще немного – и из дома тоже выставит.

– Бедная моя дурочка, – неожиданно умилился он. – Она думает, что все у нее хорошо и вся она по-прежнему в шелках. Избавиться бы только от меня, докуки, и порядок, можно шиковать на мною в поте лица заработанные денежки с новым кавалером. Дурочка моя наивная.

Васе даже было где-то жалко Ленку. Ведь она до сих пор не имела представления о реальном положении их дел. До сих пор Васе удавалось как-то скрывать от Ленки всю глубину финансовой пропасти, в которую они вдвоем стремительно летели, несмотря на все его усилия хоть как-то затормозить падение.

Зима и весна были в этом плане для Васи особенно трудными. Ленка непрестанно требовала развлечений и шопинга, требовала их, просто не переставая. Потом где-то в июне Ленка нашла себе нового любовника, чувства к которому поглотили ее целиком. Она больше не заговаривала про поездки в Милан или куда-то еще, вообще отстала от Васи со своими капризами, зато зачастила в гости к подругам, иногда не показываясь дома по две или даже три ночи подряд.