|
Не изменяется лишь та сфера, где могут существовать — в воображении людей — религиозные простые и сложные образы. Это сфера неведомого, в которую воображение стремится внести порядок, лад и гармонию, созвучную духовному строю человеческой личности. На этом основано религиозное объяснение «чудес». Там, где есть возможность научного исследования и доказательства, оно теряет значение. В то, что убедительно доказано, нет нужды верить. С этим надо соглашаться. Можно и опровергать, если имеются для того веские основания.
Тут вопрос не доверия, а проверки. Можно проверить — наука, нельзя проверить и доказать — религия или что угодно, только не наука. В этом отношении поучителен пример Туринской реликвии. До начала исследований она всецело была атрибутом религиозного культа, овеянным легендами. Можно было либо верить, либо не верить в то, что на ней запечатлен божественный образ Иисуса Христа. Этр было связано с необходимостью объяснить необъяснимое. Без чуда никакого объяснения не получалось. Как только стали накапливаться научно обоснованные; сведения о плащанице, многие домыслы и фантазии стали отпадать как невероятные, противоречащие фактам. Появилась возможность обоснования новых, более или менее неожиданных гипотез, которые прежде никому не приходили в голову или были отвергнуты напрочь. Мозаика фактов постепенно складывается в целую картину, соответствующую научной реальности. Значит ли это, что тайна плащаницы будет обязательно раскрыта полностью? Нет, вовсе не значит. На некоторые вопросы, возможно, наука никогда не сможет дать окончательный ответ. А тогда каждому представляется возможность поверить в ту или иную версию или же остаться на научных позициях, избегая категоричного ответа и оперируя только вероятностями. В принципе, и сейчас и когда угодно человек волен либо вовсе отвергать реальность Иисуса Христа, либо утверждать его вечное бытие как бога, вне связи с какими-либо материальными объектами. Религиозное объяснение допускает такое своеволие. Непознанное — это провалы в знаниях, белые пятна. Наше воображение способно наделять их какими-то свойствами, населять какими-то фантастическими существами. Но как только в эти таинственные области проникает свет научных знаний, создания воображения уступают место реальным объектам. Такой вывод вполне логичен, и он как будто имеет очевидное следствие: область научного знания постепенно расширяется благодаря постоянным открытиям; область религиозной веры соответственно сужается благодаря завоеваниям науки. Непознанного становится все меньше, а значит… Впрочем, возникают сомнения. Как показывают фанты, несмотря на огромнейшие достижения науки за последние века, религия вовсе не омертвела; в высоко развитых странах, определяющих научно-технический прогресс, она почти нигде не сдает своих позиций. Например, народ США — один из наиболее религиозных в мире (при огромной пестроте религиозных организаций, систем). Ссылка на одурачивание трудящихся эксплуататорами тут мало что объясняет. Ведь уровень научных знаний все-таки растет, и просвещение торжествует, и успехи науки очевидны, и добровольно люди выбирают веру или безверие. Так почему же религия не сходит На нет, не исчезает? Неужели так много на свете глупцов, позволяющих себя одурачивать, да еще за собственные деньги? И что это за гениальный обман, продолжающийся много веков, тысячелетий? Нет, не так все просто. Раздвигая горизонты познания, человек не сужает, а скорее даже расширяет пределы неведомого. Скажем, открыв мир элементарных частиц, наука поставила сотни новых, не мыслимых ранее проблем, столкнулась с загадками мироздания, которых прежде не предполагалось, ибо не существовало еще физики элементарных частиц. Конечно, все эти тайны разумно считать относительными, а не абсолютными. Они пока не познаны. Но тайны-то, пусть временно, остаются и обновляются. Когда их удастся раскрыть, появятся новые загадки, а значит, откроются новые области непознанного. |
