— Видели? — фыркнул Сварог. — Тут не двумя часами пахнет. Пожадуй, мы и со второй бутылочкой пообщаемся…

К седлу одного из ратагайцев был приторочен внушительных размеров мешок, вмещавший несколько ведер чего бы то ни было, от картошки до янтаря. Не оставалось сомнений, что поездка была крайне успешной.

Все идущие или едущие к воротам — ими могли пользоваться исключительно благородные дворяне — отвешивали поклоны, кое-кто даже снимал шляпы.

Сварог ухмыльнулся. Прошла уже пара дней с тех пор, как дворец облетела ошеломляющая новость — все узнали о том, что мнимая баронесса Вольмер на самом деле не «смазливая провинциалочка», а королева Хелльстада, то есть законная супруга короля Сварога Барга. Очень быстро новость выпорхнула из дворца и лесным пожаром пронеслась по Латеране — в первую очередь благодаря трудам не дворцовых сплетников, а людей Интагара, из тех, что прекрасно умели как мастерски распускать, так и мастерски гасить любые слухи. «Легализовать» Яну Сварог решил не из пустой прихоти — был у него план, только-только начавший осуществляться — крайне полный для определенной ситуации план…

Разумеется, он никому не собирался открывать, что это — Императрица Четырех Миров. Люди Интагара старательно поддерживали давно уже запущенный другой слух — что король Сварог по очередной прихоти велел подыскать ему девушку, крайне похожую на императрицу.

Никаких осложнений ждать не следовало, а вот юмористический момент уже обозначился. Не далее как вчера к Сварогу неожиданно попросился на прием один из придворных ловеласов, капитан Черных Лучников, рухнул на колени и принялся истово каяться: он имел неосторожность написать баронессе крайне неосмотрительное письмо, но умоляет его простить: он представления не имел, кто она на самом деле такая, считал очередной мимолетной фавориткой, к которой, ходили слухи, король уже начал охладевать. Умолял не губить его молодую жизнь и карьеру — а уж он отслужит, жизни не щадя…

Сварог это письмо читал — Яна, смеясь, тут же принесла ему сей эпистоляр. В самом деде, достаточно вольный — не столь уж и сильно замаскированное, изложенное галантными фразами приглашение в постель — но Сварог, нисколечко не чувствуя в себе кипения ревности, не рассердился ничуть. В принципе, не за что было: еще одному мужику понравилась Яна — а кому она не нравилась? В конце концов, бравый капитан упирал исключительно на свои пылкие чувства и пылавшую в его сердце всепоглощающую страсть, денег, как тогда Везунчик, не предлагал. Так что следовало отнестись ко всему философски, что Сварог и сделал — не без труда успокоил пришедшего в панический ужас капитана, поднял с колен, дал королевское слово, что ни малейших репрессий не последует и милостиво выпроводил за дверь, покрутив годовой: хорошенькая же у него создалась репутация, если бравый вояка всерьез опасался плахи…

Всадники скрылись из виду — подъехали к парадному крыльцу.

— Пойдемте к столу, Интагар, — сказал Сварог. — Времени у нас — хоть поварешкой хлебай, чует моя душа. Такой мешок — это надолго…

А посему король королей и его правая рука, министр тайной полиции, безмятежно расслабились душой и телом. Благо никаких серьезных опасностей на горизонте не появлялось, а все государственные дела, имевшиеся на текущий момент, были второстепенными и не заслуживавшими личного вмешательства монарха. Неизвестно еще, когда удастся выкроить время для полноценного отдыха, на котором мягко, но методично настаивал доктор Латрок, но в остальном Сварог твердо решил избегать «синдрома штурвала». Все второстепенное уходило через статс-секретаря в его Канцелярию, давненько уж укомплектованную толковыми людьми (сплошь и рядом, подобно герцогу Брейсингему в свое время, молодыми и чертовски перспективными чиновниками, застрявшими на низших ступеньках из-за худородства или отсутствия должных связей) — на таких в свое время велением Сварога и под руководством Интагара устроили форменную облаву по всем подвластным Сварогу землям.